Этика, или познай самого себя

Абеляр Пьер

7

.

8

См.:

Petri Abaelardi.

Sic et Non, cap. 130;

idem.

Problemata Haeloissae, 42//MPL, t. 178, col. 1560—1563.

Некоторые испытывают огромное волнение, слыша, как мы говорим, что греховный поступок ничего не добавляет ни к вине, ни к Божьему осуждению. Они, естественно, возражают,

что в греховном поступке преследовалось некое наслаждение, которое увеличивает грех,— как, например, при соитии либо при поедании

^{note 41}

, о чем мы говорили. То, что они утверждали, не было бы абсурдным, если бы они нас убедили, что такого рода телесное удовольствие есть грех, а не нечто такое, что можно совершать и безгрешно. Конечно, если они так считают, то при всех обстоятельствах никому нельзя заниматься телесной усладой. Тогда и супруги не свободны от греха, так как соединяются друг с другом ради узаконенного физического наслаждения. Также и тот, кто испытывает удовольствие, смакуя плоды. Равно повинны были бы и те больные, которые для выздоровления поддерживают себя более вкусной пищей, способствующей избавлению от недуга; эту

^{note 42}

они никоим образом не принимают без удовольствия, а если бы принимали, то она не принесла бы им ни малейшей пользы. Наконец, и Господь, Творец как пищи, так и плоти, не остался бы за порогом вины, если отпустил им такие лакомства, что по неведению они невольно принудили себя к греху, благодаря самонаслаждению. Как же Он создал таковые

^{note 43}

нам в пищу, или: как Он позволил ими питаться, если нам было бы невозможно их есть безгрешно? Как можно утверждать, что совершается грех,

^{note 44}

о том, что дозволено? Ведь и бывшее когда-то незаконным и запретным, а затем дозволенное и ставшее законным, уже вовсе совершается безгрешно. Например, у нас ныне дозволено употребление свинины и многого другого, некогда запрещенного иудеям (см.: Ис. 65, 4; 66, 17). Когда, таким образом, мы видим, что даже иудеи, обращенные ко Христу, свободно употребляют такого рода пищу, которую запрещал

^{note 45}

Закон, разве мы в таком случае утверждали бы, что они невинны, если бы не признали, что это им было предоставлено Богом

8

? Итак, если прежде им был запрет на такую пищу, а теперь вышло дозволение, и само дозволение освобождает от греха и устраняет обвинение в презрении Бога, то кто будет утверждать, что некто в том согрешил, ибо Божье соизволение это узаконивает? Если в первый день творения нам было дозволено сожительство с женой либо пропитание вкусной пищей, благодаря которой безгрешно жилось в раю, то кто может обвинить нас грешниками, если мы не преступали границ дозволенного?

Но снова утверждают, что супружеские отношения и желание вкусно поесть позволительны только при условии исключения всякого удовольствия и что то же самое можно делать совершенно без услады. Но если это так, то людям дозволено поступать так, как никоим образом поступать нельзя, и неразумным было разрешение, предоставляющее действовать подобным образом, каковым оно несомненно стать не может. Более того, на каком основании Закон некогда понуждал к браку, чтобы каждый в Израиле оставил потомство? Или — на каком основании апостол заставляет супругов согласно исполнять

^{note 46}

долг, если они никоим образом не могут сделать этого безгрешно? Каким же образом говорит он о долге там, где грех неизбежен? Или — как можно принуждать кого бы то ни было к такому поступку, которым будет

^{note 47}

некто принудил лечь среди женщин, связав веревками, и у того от мягкой постели и женского окружения возбуждается желание, но не согласие на него, то кто осмелится назвать грехом позыв, который природа с необходимостью налагает

^{note 48}

?

9

Здесь дан перевод соответствующего места Септуагинты — Библии 70 толковников. В еврейском тексте, Вульгате и русском переводе так: «Кто родится чистым от нечистого? ни один». Ср.:

Sancti Hieronimi.

Cominentariorum Ionas liber//MPL, t. 25, col. 114;

idem.

Commentariorum in Hiezechielem liber// Ibidem, col. 169;

Petri Abaelardi.

Sic et Non, col. 1502.

Ты можешь возразить, что, по мнению некоторых, даже в законном сожительстве телесное вожделение считается грехом. Ведь и Давид говорит:

Вот, я в беззаконии зачат

(Пс, 50, 7) и апостол, изрекший;

Потом опять будьте вместе

и т. д. (1 Кор. 6,5),— затем добавил:

Впрочем это сказано мною как позволение, а не как повеление

(1 Кор. 7, 6). Кажется, больше на основании авторитета, чем разума, мы признаем, чтобы то самое телесное развлечение почитали грехом. Известно, что Давид был зачат в браке, а не в разврате, и об индульгенции, то есть прощении, не мог просить, как заявляют, там, где вовсе нет вины. Мне же кажется, что, когда Давид говорил, что он был зачат в беззаконии, то есть в грехах, не добавив, о каких

^{note 49}

, то он намекает на общее проклятие

^{note 50}

первородного греха, из-за которой каждый, очевидно, по вине прародителей, подвергается осуждению подобно тому, как о том написано в другом месте:

Никто не чист от грязи, даже дитя новорожденное

(Иов XIV, 4)

9

. Как напоминает блаженный Иероним, сам разум уличает, что, пока душа в детстве формируется, она не знает греха. Если же она равно чиста от греха и нечиста от грязи греха, то нельзя ли понять это не как вину, а как кару? Ясно же, что