Это Америка
Шрифт:
— Это что же, автобус сам присаживается? Вот это Америка!
А водитель добродушно говорила всем: «Have a good evening» («Желаю вам хорошего вечера»).
Уставший Лешка быстро заснул, а Лиля взяла инструкцию и перечитала ее два раза. Там были подробные объяснения на русском касательно того, что и как будет делать для эмигрантов эта организация. Лиля вздохнула: начиналась борьба за место под американским солнцем.
Ох, нелегко ей тут будет одной. Ей стало жалко
19. Семья Штейнов летит в Израиль
В самолете, летящем в Израиль, настроение у всех было прекрасное — наконец-то на пути к осуществлению мечты.
Михаилу от радости не сиделось на месте, он ходил по проходам, заговаривал с людьми, шутил, смеялся. Роза тайком обжималась в углу с Леней, они договаривались о встрече:
— Тебя, наверное, ждет в Израиле невеста, — грустно говорила она.
— Нет у меня невесты. Есть родственники из Одессы, они давно уехали. Занимаются коммерцией, разбогатели.
— И ты хочешь заниматься коммерцией?
— Может быть. У меня филологическое образование, с ним много не заработаешь.
— А хибру ты знаешь?
— Ты имеешь в виду иврит? Да, я три года учил, пока был в отказе.
— А я не знаю, я английский учила. И что буду делать в Израиле — тоже не знаю.
Ему стало жалко девушку, он сжал ее руку:
— Роза, мне родственники обещали помочь начать свое дело. Как только у меня пойдет, я разыщу тебя и мы решим, что делать.
— Обещаешь?
— Вот мой адрес в Тель — Авиве, напиши мне, — и он целовал ее, прижимаясь покрепче.
Маруся украдкой наблюдала за ними и недовольно качала головой.
Самолет стал снижаться, подлетая к Тель — Авиву со стороны Средиземного моря. По радио торжественно объявили: «Мы подлетаем к берегам Израиля», заиграл израильский гимн. Все прильнули к иллюминаторам, Михаил со счастливой улыбкой громко подпевал.
В аэропорту «Бен Гурион» новых израильтян торжественно встречали с музыкой и песнями, кричали: «Шалом!» Роза тоже кричала, радовалась, смеялась, хлопала в ладоши. Смущенная Маруся испуганно оглядывалась на Михаила, а тот подмигивал ей:
— Ох, как же хорошо я себя чувствую, точно домой прилетел. Ну, теперь заживем!
Им вручили традиционные подарки — маленькие флаги Израиля и еврейские сладости, спросили, куда они хотят ехать, предложили на выбор несколько мест. Маруся шепнула мужу:
— Просись куда-нибудь, где можно огород завести.
Он так и сказал встречавшим:
— Мы хотим поселиться так, чтобы иметь при жилье свой огород.
— Около города Беэр — Шевы построен специальный поселок, там всех определяют в свои дома, и при каждом доме участок земли. Есть и ульпан для изучения иврита.
— Далеко этот город?
— Да в Израиле все недалеко.
Прежде чем они уселись в автобус, Роза подбежала к Лене:
— Мы едем в Беэр — Шеву, в поселок для беженцев,
В пригороде Беэр — Шевы был построен небольшой поселок для эмигрантов из Советского Союза — деревянные коттеджи из трех комнат с кухней, холодильником, душевой комнатой и туалетом, каждый на одну семью. При домах небольшие участки земли. Каждую семью встречали у дома говорившие по — русски активисты — израильтяне, недавние выходцы из России. Они помогали новичкам в первые дни, давали необходимые объяснения.
У дома Штейнов стоял молодой ортодоксальный еврей с бородкой и пейсами. Он держал в руках молитвенник, заглядывал в него, раскачивался и молился. Завидев Михаила с семьей, он прошел на пару шагов вперед и радостно приветствовал их:
— Шалом, добро пожаловать в Израиль! Меня зовут Яша.
Михаил покосился на его одежду, тоже сказал «шалом» и стал заносить вещи. Войдя, он поставил чемоданы на пол, оглядел все комнаты, вытер пот со лба. Суетливый Яша семенил за ним и восторженно причитал:
— Вы теперь алия [32] и наконец-то можете жить и умереть как евреи. Мазал тов!
Михаил добродушно откликнулся:
— Спасибо на добром слове, только умирать мы, конечно, пока не собираемся.
Он потрогал мебель, довольно сказал Марусе:
— Вот как евреи встречают евреев — по — хозяйски, как надо.
Маруся, войдя, украдкой перекрестилась и с удивлением уставилась на Яшу: никогда ей не приходилось видеть ортодоксальных евреев. Мужу она сказала:
32
Алия (иврит) — евреи, возвращающиеся из диаспоры на свою историческую родину; реэмиграция.
— Участочек-то больно маленький, землицы для огорода мало, не как у нас в Саранске.
— Ничего, Маруся, Израиль не Россия, земли мало, зато какая земля — все родит.
Яша семенил за ними по комнатам и продолжал с энтузиазмом предлагать:
— Первым делом давайте помолимся! — Он открыл молитвенник и снова начал раскачиваться: — Барух Адонай, Барух Адонай…
Михаил скептически посмотрел на него:
— Да погоди ты, погоди! Первым делом, на радостях, давай выпьем водки, с приехалом. Маруся, где там у нас бутылка «Столичной»?
Она протянула мужу бутылку.
— И закуску давай — шматок сала нашего, с черным хлебом.
Услышав это, Яша изменился в лице, улыбка сменилась ужасом, и он воскликнул:
— Сала? Ой, что вы такое говорите!.. Еврею нельзя есть свинину, это грех. Упаси вас Бог даже думать об этом!
Михаил миролюбиво ответил:
— Нельзя? А я думал, что мои религиозные предки заслужили мне право есть сало. А сало у меня вкусное — грудинка слоеная. Сам хряка растил, сам заколол и сало коптил.