Это была любовь
Шрифт:
— Я уже сказала, Клайм. Этот секс — ошибка. Неужели ты сам не видишь, что происходящее между нами неправильно? — я начинаю переходить на крик, совсем не думая, что кто-то из его друзей может наш слышать. Я все собираюсь уйти, даже открываю дверь комнаты, но сильная мужская рука резко давит на нее, вновь захлопывая.
— Что за глупые предрассудки? Посмотри на меня, Рита! — он тянет меня за руку, заставляя повернуться и все-таки заглянуть в его потемневшие глаза.
— Совсем недавно ты унижал меня за мое происхождение. Обращался как с последним дерьмом. А сейчас что? Разве трахать дочку
Я гневно скрещиваю руки на груди и всматриваюсь в его лицо. Мою грудь распирает от бурлящего гнева. Он прав, я злюсь на себя из-за того, что так слабовольно позволила ему взять меня. Я злюсь на себя за то, что, похоже, Клайм имеет надо мной большую власть, чем я ожидала.
— Трахать дочку уборщицы охрененно, — уголок его рта дергается вверх, и самодовольная ухмылка вырисовывается на его лице.
— Ты невыносим!
Я закатываю глаза, вскидываю руки и вновь подрываюсь, чтобы окончательно уйти отсюда.
— И что дальше? Вернешься к своему глупому парню?
— Да! Я скажу больше, позволю ему сделать то же самое, что недавно ты делал со мной.
Я не успеваю сделать шаг, как внезапно, быстро и ловко, словно я ничего не вешу, Клайм закидывает меня на плечо и несет обратно к кровати. Кидает на мягкий матрас, от чего я слегка подпрыгиваю. Секунда — и он уже нависает надо мной, как хищник над добычей.
— Еще раз такое скажешь и мне придется выбить из него всю дурь, — произносит он спокойным и ровным голосом, как будто не грозиться побить Лиама.
— Клайм, хватит… Пожалуйста, отпусти меня.
— Тише, колючка. Просто расслабься. Я так устал после бурного секса с тобой, и поэтому хочу просто поспать, — Клайм, словно совсем меня не слыша, накрывает меня своего рукой и утыкается носом в мое плечо, закрывая глаза.
Я смотрю в потолок и не могу пошевелиться. Сердце намеревается выпрыгнуть из груди, надоедливая мысль продолжает лихорадочно биться в голове: мне нужно уходить и постараться навсегда забыть об этой ночи. Но я продолжаю лежать в объятиях Клайма, слышу его ровное дыхание и чувствую цитрусовый аромат его кожи. И я скажу больше, мне это до одури нравится.
— Мне жарко, — шепчу я спустя десять минут, проверяя, уснул ли Клайм. Спустя несколько секунд Клайм приподнимается на локтях и начинает молча раздевать меня. Сначала он расстегивает бегунок моего худи, затем стягивает через голову белую майку, в конце принимается за джинсовые шорты, медленно снимая их с моих бедер. Во второй раз за эту ночь. И когда я остаюсь в одном нижнем белье, он также молча укладывается на прежнее место. Я поворачиваюсь на бок и складываю руки под голову. Изучаю его спящее лицо: непростительно густые ресницы, темные брови, которые даже во сне хмуро сведены к переносице, чуть подрагивающие прикрытые веки, острые скулы, об которые можно порезаться и розовые пухлые губы. Красивый. Просто чертовски красивый.
Он внезапно открывает глаза и ловит меня за непристойным разглядыванием. Я сразу же отвожу взгляд и чувствую, как кровь начинает быстро приливать к лицу. Он усмехается и, коснувшись рукой моего бедра, закидывает мою ногу на себя, тем самым теснее присоединяя наши тела.
***
— Чувак, открывай!
Чей-то голос неумолимо
— Клайм, чувак, открой! — Итан продолжает надоедливо стучать в дверь. Его голос такой громкий, что кажется, будто он стоит не за дверью, а возвышается над нашей кроватью.
Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на то, как сонный Клайм, нехотя убирает руки с моей талии и встает с кровати. Не удосужившись даже надеть футболку, он в одних джинсах подходит к двери и выходит из комнаты.
Я смотрю в окно — светло. Солнце еще невысоко, значит сейчас примерно часов девять утра. Вчера я понять не смогла, как уснула. Я во второй раз засыпаю в объятиях Клайма и могу с точностью сказать, что сон с ним, к моему удивлению, очень приятная вещь.
Пока я пытаюсь расчесать пальцами взъерошенные волосы и быстро натянуть на себя одежду, до меня доходят отголоски мужских голосов:
— Черт, чувак, Кайла же приедет только сегодня. Ты решил послушать меня и выбрать верный путь холостяцкой жизни и однодневных девчонок? Колись, чьи стоны мы слышали сегодня ночью? Это та чикуля с офигенной задницей? А?
Черт. Я уже успела в тысячный раз пожалеть, что приперлась в это бунгало. И как теперь уходить? Я смотрю в открытое окно, уже раздумывая план побега. Ну нет, что за глупости. Взяв в руки свои кроссовки, я аккуратно открываю дверь, и на меня сразу же начинают смотреть две пары глаз.
— Привет, Итан, — тихо произношу я и виновато закусываю нижнюю губу. Господи. Какой позор. Уверена, мои щеки сейчас горят ярким румянцем.
— Твою мать… — Итан широко раскрывает рот, и выпучивает глаза. Я еще никогда не видела его таким ошарашенным.
Я, пользуясь всеобщим смятением, быстро ухожу из домика под растерянным взглядом Итана и изучающим Клайма. Кажется, он хотел меня остановить, но все-таки не стал этого делать.
***
Мое сердце успокаивает свои удары только, когда я закрываю за собой дверь нашего с Кристен бунгало. На душе неспокойно, а в голове — сумбур. Понятия не имею, что же делать дальше. Как теперь смотреть в глаза Клайму, как вести себя с ним. Что он будет делать дальше? Игнорировать меня или же нагло подшучивать? В голову начинает лезть мысль: а вдруг все будет иначе? Вдруг он перестанет издеваться надо мной, и эта ночь действительно кардинально поменяет наши взаимоотношения? Вчера он был нежен и искренен. Или мне это только показалось?
— Рита… — стонет Кристен, когда выходит из своей комнаты. На ее голове настоящее гнездо, а одета она в тот же наряд, что и вчера. И судя по помятому лицу, она только что проснулась. — Господи, я сейчас умру… Мне нужна таблетка. От головы. Есть?
Моя подруга еле выползает из своей спальни, чуть не падая с лестницы. Я беру в руки свою сумку и начинаю рыться в ней в поисках анальгетика.
— У тебя… похмелье? — я издаю смешок, наблюдая за тем, как Кристен припечатывает лицо к старому кондиционеру. Она начинает тыкать разные кнопки, отчаянно надеясь, что устройство работает.