Это было...
Шрифт:
– В чем дело? Хм… Нет, ты очень странная человеческая самка, Агата.
– Странная?
– Меня ты не боишься, а от какого-то волчонка, который сейчас еще и к северным болотам не подошел, дрожишь от страха. – конечно, то был не такой уж простой волчонок, но юноша решил в этом не признаваться.
– Ничего я не дрожу. Просто он волк.
– Я тоже волк.
– Ты какой-то странный волк.
– Странный настолько, что ты меня не боишься?
– А ты хочешь чтобы я тебя боялась? – ответила вопросом на вопрос девица, после чего хищник задумался. А чего он хочет? Чтобы она дрожала
– Нет… – девушка улыбнулась. Волк тоже довольно поджал губы. – Идем.
– Куда?
– Полагаю, твоя бабушка также хочет отведать пирожков.
– Нет. Бабушка попросила принести ей кое-что другое. Пирожки я принесла тебе.
– Мне?
– Они тебе понравились, и я подумала… – девушка еще что-то говорила, но волк ее уже не слушал. Хищник не помнил как взял ее за руку и вновь потянул за собой. Не помнил какой тропой решил пойти до старухи, живущей на опушке леса. Он слышал лишь ее голос, голос ее сердца и нежный аромат исходивший от девушки. И как же ему было приятно, что она о нем позаботилась, ведь, по правде говоря, ожидая свою «жертву», хищник толком и не позавтракал.
– Ох, серый. Вот только попробуй ее съесть, я ведь на тебе живого места не оставлю.
Согнав в сторону зазевавшегося черного петуха, хозяйка домика на опушке, в который раз подметала двор. Выглядывая свою внучку, та нервно поглядывала в сторону леса, пока среди деревьев не увидела двоих. Волнение от ожидания тут же сошло на нет, уступив место более озорным мыслям. А как было иначе!
Вот он – грозный волк, который не боялся никого, который одной мыслью о своем существовании наводил страх на всех людей. Вот он – хозяин леса, что теперь идет держа ее внучку за руку, жадно улавливая каждое ее движение.
Вот она – человеческий ребенок. И не важно, что она ее внучка, она – дочь охотника. Позабыв о наследии отцов, о страхах, навеянных инстинктами, она идет с ним под руку, как-то мило покачивая головой и прищуривая глаза, повинуясь лишь голосу поющего сердца.
– Нет, ты правда это сделал? Отец столько рассказывал про тот случай, когда на него кинулись ошалелые олени, едва не затоптав его.
– Нечего было охотникам туда соваться. А олени… Они пугливы, я в этом не виноват. Я лишь немного… Помог. – похвастался волк.
– Помог?! Знаешь папа потом всю ночь размахивал руками во сне и кричал «Прочь сохатые!» – эти двое заливисто засмеялись, не обращая внимание, что за ними наблюдают, и не только черный петух, завистливо поглядывавший на головной убор Красной шапочки.
– Та-а-ак… Пожалуй, серый, я лишу тебя общества своей внучки. – прервав милую беседу, вмешалась старушка. Услышав посторонний голос, волк обернулся. Делить свою добычу ему явно не хотелось. – И не смотри на меня так. Это моя внучка, в конце концов.
Хотел хищник что-то возразить, но Агата, выцепив свою руку, свела начинавшийся конфликт на нет.
– Ничего. Я побуду с бабушкой, а потом... Потом… Ты можешь проводить меня до дома. – поняв, что наверное, не очень вежливо указывать хозяину леса что делать, Агата замялась. – Ну… если захочешь.
– Д-да.
– Все, серый, давай. Дрыгай отсюда. – взглянув на волка, утягивая Агату за собой, женщина обратила внимание – ее реплика осталась без внимания, но кому было до этого дело!
В этот раз бабушка больше рассказывала про свою жизнь в лесу. Попросив девушку помочь ей с травами, женщина периодически спрашивала.
– Как ты думаешь, полынью с ромашкой лучше связать или…
– Может отдельно? – предполагала Агата, ловя на себе довольный взгляд бабушки.
В маленьком домике Красной шапочке нравилось все больше. Рассказы бабушки были забавными и показывали великую разницу от той жизни, какую вели обычные женщины в деревне. У закоптившейся печки было тепло и уютно, а ласка бабушки как-то позволяла не думать ни о чем и просто перебирать травы. Иногда старушка делала свои поправки, советуя не мешать один веник с другим, и Красная шапочка, прервав свои мысли о чем-то более приятном, послушно исполняла ее указания.
– Смотри-ка как я быстро с тобой управилась. Раз так, тебе пора. – едва стало смеркаться, бабушка заторопила внучку, не преминув добавить. – Я еще больна, так что завтра придешь снова.
– Бабушка, но отец… Он… Меня не отпустит.
– Не отпустит? Хм… – женщина хитро прищурила глаза. – Тогда, передавай ему привет от старой ведьмы. Может он уже и запамятовал, но это должно ему кое о чем напомнить.
– Напомнить? О чем?
– Завтра расскажу. Хм-хм.
– Ну, бабушка. – старушка еще раз посмеялась любопытству дорогой внучки.
– Иди, тебя уже ждут.
Женщина выпроводила Агату и, всучив ее под опеку волка, отправилась к себе в дом размышлять о голосе крови. Забавно. Видимо, в девочке он лишь послушно дремлет до поры до времени, ожидая своего часа, и что-то ей подсказывало – час настал.
А сквозь зеленые кущи, непосвященные в мысли хозяйки лесной опушки шли двое. В этот раз молчали, позволяя наслаждаться себе таким безмолвным обществом друг друга. Пару раз волк задиристо толкнул девочку, и та ответила на провокацию, щипая хищника и отбегая от него в сторону. Им было весело, и все было бы очень хорошо, как вдруг, раздался… выстрел. Волк встрепенулся, и когда Агата посмотрела на него, возле нее вновь стоял четвероногий хищник.
– Это ведь охотники?
– Да. Дальше пойдешь сама. Иди прямо не сворачивай. Главная дорога там. – прорычал волк, вновь вспомнив о недремлющем двуногом враге, пахнущем мертвым дымом. Он хотел бежать туда, где послышался гром человеческих орудий, однако его еще не надолго задержали.
– Постой. А если с тобой что-то случится? – волк оглянулся. Лишь едва оскалившись, он бессловно помчался в чащу навстречу врагу.
Волнуется. За него. Пускай еще чуток понервничает.
Так и оставшейся без ответа Агате ничего не оставалось как отправиться домой. Ее не очень волновала предстоящая встреча с отцом, поэтому девушка даже не заметила, как избежала ее. Сердитый Ганс пришел домой позже дочери, да и уставшим к тому же. Злой как пес, бубня под нос «этот черт, этот черт», мужчина скрылся в своей спальне и до самого утра не выходил оттуда, как ни старалась Хильда выманить своего мужа на ужин.