Это моя школа
Шрифт:
Все кругом было какое-то новое, праздничное. Стены в этом году выкрасили в бледно-желтый цвет, похожий на сливочное мороженое. В прошлом году они были светло-зеленые, и это очень нравилось Кате. Но теперь ей больше нравились «сливочные» стены.
На первой же площадке школьниц встречала Вера Александровна, директор, — высокая седая женщина, гладко причесанная, в очках. А рядом с ней стояла Катина сестра, Таня, со своей подругой.
Проходя мимо директора, девочки от смущения на секунду задерживались и, сказав: «Здравствуйте,
Вера Александровна наклоняла в ответ свою седую голову:
— Здравствуйте, здравствуйте, девочки! — И добавляла, слегка улыбаясь: — Только не спешите так, не бегите. Спокойнее, спокойнее…
И девочки шли дальше, поднимаясь по ступенькам все выше и выше.
Катя посмотрела через перила верхней площадки на нижнюю. Таня и Лида стояли рядом с директором. И первый раз в жизни старшая сестра показалась Кате совсем взрослой.
Первый урок
Людмила Федоровна распахнула дверь. Вот он — знакомый класс, с тремя широкими окнами, с тремя рядами парт, поблескивающих свежим лаком. Только теперь это уже не третий, а четвертый «А». Пустой и тихий, только что отремонтированный, класс как будто ждал этой минуты. Все в нем сразу ожило и зашевелилось.
Захлопали крышки парт, зашуршали страницы новых книжек и тетрадок… Кто-то с шумом уронил пенал, кто-то крикнул тоненько и смешливо: «Ой, Лизка!» — и голос сразу оборвался. Как-никак, а девочки были в классе. Лето кончилось. Сейчас начнется первый урок первого школьного дня.
Стоя у своего стола, заваленного букетами свежих цветов и красных осенних листьев, Людмила Федоровна, чуть улыбаясь, терпеливо смотрела, как ее ученицы выбирают себе места и рассаживаются по партам.
— Нет, Леночка, ты лучше садись поближе ко мне, — сказала она худенькой девочке в очках. — Вот тут, в среднем ряду, на первой парте. Будете вместе с Зоей Алиевой помогать мне, когда понадобится.
— Конечно, будем, — отозвалась Зоя, смугло-румяная серьезная девочка с черной челкой на лбу и блестящими, как мокрая черная смородина, узкими глазами. — Конечно, будем.
Она уселась рядом с Леной Ипполитовой и принялась деловито раскладывать в парте книжки и тетрадки.
Уже почти все сидели на местах, и только Катя Снегирева еще не садилась. Она стояла у своей парты и тихонько говорила Ане Лебедевой, поглядывая на стоящую у окна новенькую:
— Потом ее куда-нибудь посадят, а пока можно поместиться и втроем, если ты еще капельку подвинешься.
— Втроем! — усмехнувшись, ответила Аня. — С твоей толстухой и вдвоем не поместишься.
— Она такая же моя, как и твоя! — оборвала подругу Катя. — И совсем она не толстуха, а самая обыкновенная девочка.
Пока они шепотом спорили и препирались, Людмила Федоровна взяла Наташу за руку и стала искать глазами для нее парту.
— Ну вот, — сказала она, указывая новенькой
Наташа положила сумку на парту, поглядывая сбоку на свою соседку.
Эта красивая девочка чем-то смущала ее. У нее были светло-серые спокойные и как будто насмешливые глаза и волнистые волосы, связанные на затылке широкой лентой. Платье, передник, прическа, школьная сумка и выражение лица — все было у нее какое-то особенное, не совсем такое, как у других девочек.
Наташа робко села рядом с ней. Стелла немного подвинулась, молча раскрыла толстую, обернутую в белую бумагу «Родную речь» для четвертого класса и углубилась в чтение. Впрочем, изредка Наташа ловила на себе ее беглый холодноватый взгляд, и от этого ей становилось как-то неловко — она начинала обеими ладонями приглаживать волосы, перекладывать тетрадки, искать носовой платок…
Катя Снегирева как будто почувствовала, что новенькой не по себе. Когда Наташа обернулась назад, Катя шепнула ей:
— Вот мы и рядом. Почти рядом…
В ту же секунду Аня дернула Катю за рукав:
— Людмила Федоровна на тебя смотрит. Успеешь наглядеться на свою новую подругу и после урока.
Людмила Федоровна молча стояла у своего столика и ждала, пока класс успокоится. Когда все притихли, в наступившей тишине раздался ее негромкий голос:
— Девочки! Сегодня мы снова начинаем учиться. Поздравляю вас! Это большой день и для вас и для меня. Мы с вами перешли в четвертый класс. А ведь это последний класс начальной школы. Так что вы у меня, можно сказать, выпускные. В этом году мы будем проходить естествознание, географию, историю, а не только русский язык и арифметику. Вот сколько предметов! Это, конечно, немножко потруднее, но зато очень интересно. Вы узнаете много-много нового…
Людмила Федоровна помолчала.
— Ну, а сейчас давайте поговорим с вами о том, кто как провел лето. Кто из вас хочет рассказать что-нибудь интересное? Веселое.
Девочки переглядывались, жались и кивали друг на друга:
— Расскажи ты.
— Да я же не умею.
За лето они как будто отвыкли от своего класса, от учительницы и теперь немножко стеснялись.
— Пусть Катя Снегирева расскажет! — раздался чей-то голос из середины класса. — Она умеет рассказывать.
— Катя Снегирева! — послышались голоса. — Снегирек, рассказывай!
— Рассказывай, рассказывай! — невольно крикнула и Наташа и тут же смущенно покосилась на свою соседку.
Но та сидела, опустив голову на руку, и внимательно читала «Родную речь». Должно быть, ее не слишком интересовало, кто и что будет рассказывать.
Катя прошла между двумя рядами парт, стала у доски, лицом к классу, и, накручивая на палец пушистый кончик косы, начала:
— Не знаю, что рассказать… Может быть, про то, как мы в лагере в поход ходили?