Это моя собака (Пять повестей для детей)
Шрифт:
Каждая звезда была входом и одновременно выходом из воронки, такой же, в которою прыгнули и мы.
И хотя все внешне казалось оптимистичным, особой радости мы земные собаки не испытывали, потому что вдруг поняли, что, как бы фантастично и красиво все кругом не было - мы не в нашей Вселенной.
Долго ли мы размышляли над тем, что с нами произошло, не могу сказать, ведь где-то наверняка прошло мгновенье, а где-то тысячелетие. Но вдруг пространство стало складываться как книга, причем происходило это бесшумно. Черные звезды смывались какой-то
Увиденный нами, было, Сатурн несколько раз перевернулся, с него соскочило кольцо, и я озорством дворняги обнаружил, что это никакое ни кольцо, а мой собачий ошейник.
– Это наше спасение, - закричала вдруг Козетта, - то что нам показалось, как складывается космос - на самом деле сброс программы, в которой мы находимся - на дискету, к тому же Мама Дока Лисанька наверняка подключила антиврусные силы, и то как смываются, якобы, звезды, есть, на самом деле, очищение компьютера от вирусов.
Козетта был права как всегда, но в этот момент раздались серебристые, хрустальные голоса.
Перед нами простиралась прямая, усеянная множеством прямолинейных существ - длинных и коротких. Все они двигались в одну и другую стороны своего одномерного пространства.
Покинуть прямую они разумеется не могли. Они были привязаны к своему ограниченному, однако бесконечно длинному пространству, хотя оно и состояло из единственной прямой на плоскости.
– Кто вы, - спросили они нас.
– Жители Трехмерии, - ответили мы.
Воцарилось молчание.
– Чепуха, - возразили нам, - двухмерие уже из области фантазии, а трехмерным не галюцинируют даже в сумасшедшем доме...
– Я обиделся: представьте себе что и в этом, антикосмическом, чудесном обществе... и тоже не верят чужеземцам. Но я не очень огорчился: в конце концов трагедия Мюнхгаузена, Гондлы, Дон Кихота, Врунгеля была не только в том, что им не верили, и от этого человечество только потеряло, а еще в том, что все они были женаты неудачно.
Хорошо сказал. И тут же снова поцеловал Козетту в ее прелестный одномерный нос. Мне такая беда, как этим героям не грозит.
После того, как замолчали мои оппоненты, захотелось все бросить, но я понимал, что все происходящее не более, как началонового интеллектуального испытания.
Звездное пространство, по которому мы плыли завершилось ничем. И мы с Козеттой со скоростью, на которую способны только собаки, излучающие свет, приблизились к окраине Вселенной, где обнаружили громадный Черный Квадрат. Быть может это был наш пленитель...
От Квадрата в этот миг отделился еще один: и, стоя вместе рядом, как истина и тень, они производили впечатление гигантского непостижимого сознанию объема.
Глава 9
Привидения
Кто-то из философов сказал: когда тебе кажется, что над тобой низкое небо, - проверь - не стоишь ли ты на четвереньках. Но я как раз стоял на четвереньках, однако небо по-моему было низким не поэтому.
Над нами, не задевая нас, проносились многочисленные разноцветные плоскости, и тот час же исчезали столь же стремительно, как и появлялись. Иногда мне казалось - это духи. Хотя я по возможности материалистично отношусь к жизни, но ведь материя иногда ведет себя так, что впору поверить в нечто потустороннее.
– Смотри, - вдруг вскрикнула Козетта.
По небу плыли невероятные экраны, и это не было удивительно. Мы выросли среди экранов, ... а разве волшебное зеркальце сказок Пушкина не было экраном телевидения. А в "Утопленнице" Гоголя. Но исторический экран, в котором отражаются картинки истории, я видел впервые. И у меня и у Козетты не было оснований усомниться в подлинности изображенного.
Известно, что истинные тайны истории скрыты, но я рассудил так: ЧК хватает и прячет в свои лабиринты второго измерения все, что увидит. И как это ни странно, он объективный архивариус.
Вдруг мы с Козеттой увидели на экране изображения себе подобных. Белка. Стрелка. Лайка. Имена первых покорительниц космоса.
Мы могли смотреть на происходящее, но не общаться с ним, а это значит, что мы все же оставались в плену у первого измерения. Теперь уже было ясно, что оно первое. Ведь именно здесь я мог убедиться, что на свете бывает не только тень от тени, но даже тени от музыки.
Описание этого загадочного мира, где нет зрения, цвета, - где тень отбрасываемая тенью, не может быть цветной, где все одинаковые бессмысленно.
Но здесь я сделал маленькое открытие.
Каждое мыслящее существо видит измерение на порядок ниже. На порядок выше дано видеть только гениям.
Находясь в третьем измерении мы видим только второе. Во втором первое, а в первом?
Так вот из этого, которое бросает тень из первого... можно отправиться в любое. В том числе третье.
Отсюда можно путешествовать во времени и каждая точка пространства здесь есть концентрированное время, текучее, имеющее обыкновение исчезать под воздействием пространства, а химическая реакция времени и пространства и есть - пятое измерение - путешествие во времени. Представляю как над нами, живущими в четвертом измерении смеются те, кто живет в пятом?..
Нам собакам присуще измерение, которое редко подвластно людям обоняние. Запах вот наш компьютер. Понюхал на улице дерево и получил все знания, известные существу, которое здесь побывало. Узнал о его биологическом поле, о его здоровье, о его хозяевах, о любовнике хозяйки, о цвете и марке ее автомобиля, и многом, многом другом.
Словом - весь мир это разновидность компьютеров от самых маленьких собачьего мозга - до большого Вселенского. ... Но вдруг меня поразила одна догадка, - а вдруг во Вселенском компьютере, на нервных волокнах которого зиждятся мириады планет и несчетное количество разумных жизней - тоже есть свой вирус, сбивающий программу. Ведь не поверю, что цель нашего бытия не есть великая справедливость во всем сущем...