Это моя земля. Дилогия
Шрифт:
Вопросов, похоже, не было. То есть они, разумеется, появятся, но попозже. А пока, как говорится – «звезда в шоке»…
Я снова смотрю на монитор ноутбука, что-то там меня зацепило. Вот только что? Твою-то мать!!! Вот оно!!! Позади закрывающих почти весь экран оскаленных пастей и безумных мертвых глаз я замечаю у стены сильно обглоданное, но стоящее на ногах тело. И меня прошибает холодный пот: с тела клочьями свисают окровавленные обрывки сине-серого милицейского камуфляжа. Теперь все встает на свои места, словно кусочки головоломки. Вот и не верь после этого фильмам ужасов и детским страшилкам! Каждый, кого зомби
Резко разворачиваюсь, чтобы бежать вслед за «Скорой помощью», но обнаруживаю ее стоящей на прежнем месте. Правда, боковая дверь находится с противоположной стороны, и что творится в салоне – мне не видно. А вот миниатюрная врачиха стоит прямо у меня за спиной.
– Умер ваш мальчик, – грустно и растерянно говорит она. – Я просто не могу понять почему. Крови потерял не так уж много, учитывая обстоятельства, признаков шока не было. Он просто закрыл глаза и перестал дышать…
– Стойте тут, – говорю я ей и бросаюсь к «скорой».
Твою душу! Неужели опоздал?! Из-за «Газели» раздается протяжный истошный вопль. Кто-то кричит тоскливо и страшно, будто раненый заяц. Не слыхали, как кричат зайцы? Ваше счастье! Они кричат, будто ты не в животное, а в маленького ребенка заряд дроби всадил. Я этот крик слышал только один раз, на своей первой и последней в жизни охоте.
На полной скорости выскакиваю из-за «скорой». Мля, приехали! Картина маслом: Гена спиной ко мне неподвижно замер возле боковой двери, водитель «скорой», сидя в грязи на заднице, отползает от него, отталкиваясь руками и ногами. Судя по прилипшей к нижней губе сигарете, он вылез из машины покурить. Повезло. А буквально в нескольких метрах стоит один из «прокурорских» и, выпучив от ужаса глаза, орет благим матом. И чего ты, здесь забыл, дебилушка? На труп зашел полюбоваться? М-да, а вот теперь труп тобою любуется.
– Генка, не трогай его! На меня гляди!!! – Я уже понял, что того светловолосого парнишки, которого я на себе тащил к врачам, больше нет. Но выстрелить ему в затылок все равно не мог.
Гена, медленно оборачивается. Сомнений нет: в его жутких, будто затянутых белесой пленкой глазах уже не осталось ничего человеческого. Я поднимаю автомат, но прицелиться не успеваю, на газоотводную трубку ложится, пригибая ствол вниз, чья-то ладонь.
– Не стреляй, – тихо говорит мне Володя, – это мой подчиненный…
Упырь тихо заскулил и шатающейся походкой двинулся на нас. Володя с каменным лицом вскинул к плечу свою «ксюху» и почти в упор выстрелил ему в лоб. Фонтан крови выплеснулся у зомби из затылка, и его тело лицом вниз рухнуло нам под ноги.
– Последним патроном… – Вова отстегивает магазин от автомата и показывает мне пустую горловину. – Как чувствовал…
– Живой? – спрашиваю у ошалело таращащегося на труп «прокурорского».
– А… ва… ава… – бессвязно буровит тот, не отрывая перепуганного взгляда от трупа, а вниз по штанине его дорогих брюк стремительно растекается мокрое пятно. Тьфу, мля! Ладно, живой, и то хорошо.
– А ты как? – это я уже водителю «скорой». – Тебя не укусил?
– Не. – Водитель уже встал на ноги, но коленки его здорово потряхивает нервной дрожью, да и голос твердым
Вот и верь после этого в предупреждения Минздрава. Оно, конечно, может, и опасно для здоровья, но иногда может и жизнь спасти.
Возвращаемся к толпе возле милицейской «Газели». Подполковник тихонечко сидит на капоте «пятнашки» рядом с ноутбуком, в себя приходит. А вот Антон, похоже, уже перезвонил в дежурку, выяснил, что я не сошел с ума и дела обстоят именно так, как я и сказал, и развил кипучую деятельность.
– Значит так, сейчас вы трое, – он тычет пальцем в трех оперов, стоящих ближе всего к нему, – начинаете искать по двору стеклянные бутылки. Водочные, пивные, да хоть лимонадные. Нужно не меньше двух десятков. Вдоль забора прогуляйтесь, они там обычно кучами лежат.
Ага, точно. Видать, у всех алканов это вроде традиции – пустую стеклотару под забор сваливать, обычно за живой изгородью, что забор изнутри территории облагораживает. Пьют они просто там, чтоб не на виду. А тару прямо на «месте преступления» бросают. И скапливается там бутылок – видимо-невидимо.
– Ты, – Антоха кивает на того капитана, что чуть не арестовал Володю, – берешь пару человек на прикрытие и топаешь в дальнее крыло корпуса, там в прошлый наш приезд на первом этаже мебельная бригада трудилась, а сейчас – закрыто. Возьмете оттуда кусок обивочной ткани и какого-нито лака или олифы банку. Все, погнали, времени мало.
– Зачем это все? – спрашивает капитан.
– Зажигательную смесь будем делать. Про «коктейль Молотова», слышал? Вот, почти такой же. Внутрь туда лезть – чистое самоубийство. А вот таких стекляшек в окна накидаем, и кирдык. Там же все полыхнет синим пламенем: деревяшки, тряпки… Гореть будет до утра.
– Еще одно, – громко говорю я, – искусанный упырями парень умер, а потом превратился в такую же мертвую мерзость, как и те, наверху. А значит, любой, кто даст себя укусить, очень скоро умрет, а потом восстанет, чтоб жрать всех вокруг. Это понятно? Будьте предельно осторожны.
Кто-то из местных дозвонился в ивантеевское УВД и долго слушал последние новости, страшно при этом матерясь, а потом передал трубку грязному и сникшему подполу. Тот, похоже, попытался нас вломить своему начальнику, но не преуспел. Уж не знаю, что ему там сказали, но после окончания разговора он совсем поник и спрятался в «Газель». Прокурорские тоже куда-то звонили, а потом серыми (хотя нет, скорее уж черными) мышами скользнули в свой джип и укатили. Стираться, наверное. Как бы то ни было, все прониклись серьезностью положения и работали на совесть.
На наше счастье, больше нигде на территории фабрики оживших мертвецов не оказалось. Мебельный цех вскрыли, сбив навесной замок прикладом, а операм насобирали по кустам вдоль забора целую батарею разной стеклотары. Намешали в бутылках найденную в мебельном олифу с бензином, слитым понемногу со всех машин, заткнули горлышки фитилями из грубой, похожей на мешковину ткани для обивки кресел и диванов изнутри. Потом дружно выставляли короткими очередями стекла и светомаскировочные фанерные заслонки в окнах. В нескольких чертовы деревяшки все же удержались, но и тех, что мы вскрыли, было вполне достаточно. И когда Антон приготовился кидать наши «напалмовые бомбы», вдруг внезапно «очнулся» тихо сидевший до этого подполковник: