Это не моя свадьба (но я здесь главная)
Шрифт:
— Но у нас есть средства, чтобы развязать тебе язык! Ты все скажешь!
— Никогда! — Я разразилась дьявольским смехом.
— Вау, у вас отлично получается! — Кик согнулся от смеха, но камеру держал ровно. Зои щелкала по клавишам и с улыбкой качала головой. Он прищурил левый глаз. — Итак, Мили, расскажите мне о себе.
Еще один дьявольский смешок был бы неуместен, поэтому я вернулась в свой реальный образ.
— Что бы вы хотели узнать?
Кик задумался на секунду. Он мог бы спросить, где я живу, какое мое любимое телешоу
— Почему вы переменили мнение обо мне?
Пальцы Зои застыли над клавиатурой. Она затаила дыхание.
— Что вы имеете в виду?
— Ох, перестаньте. Час назад в разговоре со мной вы только что ядом не плевались. — Кик опустил камеру, оставив меня в объективе, и посмотрел мне в глаза. — А теперь вы смягчились.
Я была готова снова возненавидеть его, но прямота заслуживала уважения. Он имел право спросить.
— У меня было неверное представление о вас, — призналась я, и он нажал кнопку «зум», удерживая меня в крупном плане, ловя выражение моих глаз.
— И что же это было за представление?
За спиной у него Зои беззвучно шевелила губами, то ли молясь, чтобы я что-то придумала, то ли от всей души желая мне упасть в обморок. Но я уже решила, что эти отношения будут строиться на честности… или никак.
— Я считала вас самоуверенным эгоистом, который обращается с Селией неподобающим образом. — Ну вот…
Он едва не выронил камеру. На лице застыло такое выражение, словно я отвесила ему пощечину. Потом губы медленно, словно оттаивая, сложились в улыбку.
Зои этого не видела. Она просто закрыла лицо руками, вероятно, мысленно прощаясь с клиентами, свадьбой и десятью миллионами. А также со мной.
Камера все так же смотрела на меня, зеленый огонек горел. Я моргнула, чувствуя, как дрожит верхняя губа, но не сходя с места. Стоять до конца.
— Зои? — сказал он, не сводя с меня глаз.
Вот и все.
— Мистер Лайонс, мне так жаль! — начала Зои, но он махнул рукой, и она прикусила язык.
— Нет, не извиняйтесь. — Кик даже не посмотрел на нее. — Знаете, я впервые слышу столь прямой и честный ответ.
Что?
— Большинство сказали бы то, что, по их мнению, мне хотелось бы услышать. — Он кивнул, и улыбка растянулась почти до ушей. — Так что когда кто-то откровенен и честен со мной, такое только приветствуется.
Я сглотнула. Так что же, меня уволят или нет? Похоже, впереди маячило большое «но».
— Вы правы, Мили. В тот день я вел себя по-свински. Прочитал кое-что в одной газетенке и разозлился. — Кик выключил камеру и положил ее на стол. — Ненавижу, когда про Селию пишут такое. В общем, общаться с вами мне хотелось меньше всего. Ждал, когда вы уберетесь, чтобы рассказать Сели о том, что тот мерзкий клочок бумажки сочинил о ней.
Дела не всегда обстоят так, как их видишь со стороны.
— Извините, — прошептала я, с трудом сопротивляюсь желанию броситься ему на шею. Он не играл.
— Все в порядке, — отмахнулся
Да он по-настоящему ее любит.
— Я этим восхищаюсь.
— Чем это ты восхищаешься? — спросила, входя в комнату, Селия. Она успела переодеться в розовый топ, накинуть розовый жакет, подвести губы и распустить по плечам волосы. К съемкам готова.
Кик улыбнулся ей. Встал.
— Зайка, ты наняла тех, кого надо.
Она недоуменно захлопала ресницами. Зои молча перевела взгляд с него на меня, еще наверное не понимая, как сцена, которая должна была завершиться катастрофой, обернулась к нашей пользе.
Глава 10
Знаю, ждать положено три дня, но я все-таки решил попробовать.
Сообщение пришло по голосовой почте от Брайана. Я облегченно выдохнула. Большинство мужчин, увидев мою визитную карточку и узнав, что я занимаюсь организацией свадеб, пулей мчатся на вокзал и покидают город первым же попавшимся поездом.
Я так и не узнала, чем он зарабатывает на жизнь. На его карточке значились только имя и нью-йоркский адрес, а также номер телефона и пейджера.
Рената покрутила карточку, перевернула, посмотрела, есть ли что-нибудь на обороте, провела пальцем по слегка шероховатому краю, указывавшему, что карточка была, скорее всего, изготовлена на домашнем компьютере. Первый муж безбожно обманывал ее, так что все мошеннические фокусы Рената знала.
— Значит, о своей работе умалчивал? — Она подняла бровь.
— Ну, я ведь о своей тоже не распространялась, — резонно указала я.
— Тебе было что скрывать, моя милая.
— Ох, Рен… — Я закатила глаза, собрала готовые бутоньерки для свадьбы Монтгомери, убрала в коробку, проложила полосками пузырчатой упаковки и добавила цветочные украшения — белые каллы с шелковыми узелками для крепления на канделябрах.
— Я только хочу сказать…
Я вздохнула и занялась любимым делом: предстояло наполнить засахаренными миндальными орешками три сотни мешочков. Мне по душе, когда люди выбирают классику и традиции. Бросив в рот пару орешков, я принялась отсчитывать по дюжине на каждый мешочек.
— Итак, ты собираешься позвонить ему? — осторожно спросила Рената, не поднимая глаз от расшитых монограммами салфеток.
— Да.
— О… — протянула она с явным огорчением.
— Он хороший парень, Рен! — Меня и саму удивила собственная порывистость. — Даже не попытался меня поцеловать! Мог бы попробовать, но не стал.
Рената кивнула.
— Что? — воскликнула я, начиная терять терпение. Неужели так трудно поддержать подругу. Или хотя бы не выражать столь очевидно скептицизм. Неужели так трудно дать человеку почувствовать себя счастливым. В кои-то века встретился мужчина, который не бежит как черт от ладана, узнав, каким бизнесом я занимаюсь. Такое не часто случается.