Это не орочий Рон!
Шрифт:
Никто.
— Единогласно. — заключил граф Диор.
Такие логичные и простые решения требовали немедленного принятия, но они потратили слишком много времени на дрязги и замеры длины родословной.
— Переходим к следующему вопросу. — граф Диор окинул круглый стол тяжёлым взглядом. — Солдаты всё так же гибнут от желудочных хворей. Какие идеи?
— Эльфы говорят, что вода в реке отравлена, — сообщил пятый по значимости председатель Военного совета барон Кардиль, сын Пелендара, тучный волосатый мужчина лет сорока. — Возможно Уизли чем-то отравил речную воду.
— Как вы себе это представляете,
— Он колдун… — неуверенно ответил барон.
— Чепуха, — махнул рукой виконт Калмакиль. — Невозможно отравить воду в реке. Через час вся сброшенная в воду отрава будет в лигах отсюда.
Они и не подозревали, что двадцать бочонков с рицином [22] , уложенным слоями с солью, медленно выпускают этот органический яд в речную воду, крупными порциями, но с интервалом.
Гондорцы брали воду для питания из реки, о кипячении никто даже не задумывался, поэтому на организованный с наружной стороны осадного лагеря погост время от времени уносили покойников, порой сотнями. И никто не мог понять, почему это происходит…
22
Рицин — органический яд, получаемый из жмыха клещевины. Предельно прост в получении (ладно, ладно, предельно прост в получении на фоне остальных близких по смертельности ядов), в шесть тысяч раз более ядовит, чем цианистый калий. Ну и ещё, вызывает понос, колики, мутность сознания, ослабление сердечной деятельности и конвульсии. Хорошо растворяется в воде. Георгий Марков, болгарский диссидент, получил укол зонтиком, через который ему ввели 0,45 миллиграмма рицина, чего с лихвой хватило для надёжного устранения.
//Подземелья под Изенгардом//
Рон держал в руках хныкающего новорожденного орка. Изучение его физического состояния дало очень впечатляющие результаты: детёныш не имел физических изъянов, обладал правильными чертами лица, а также уже видимый физический потенциал. Пусть кожа его была серой, как у обычных орков, но лицом он напоминал скорее эльдар, чем своих непосредственных родителей.
— Здесь точно никакие эльд… эльфы не ходят? — на всякий случай переспросил Рон у повитухи.
— Никаких эльфав, гаспадин. — заверила его повитуха по имени Маок.
Это был уже двадцатый новорожденный, которого Рон тщательно осмотрел. Тенденция очень многообещающая. Всё-таки, что-то было рационального в словах Саурона о мифическом Чёрном сильмарилле: в Мордоре сплошь и рядом рождаются уродцы, большая часть из которых умирает ещё во младенчестве, а выжившие до конца своих коротких дней мучаются от различных уродств и наследственных недугов.
Исследовательские журналы Сарумана поведали Рону, что он производил некоторые магические манипуляции с "внутренним естеством" урук-хаев, что позволило ему улучшить породу, но его урук-хаи все как один были уродцами, пусть и физически крепкими и высокими. Здесь же…
У Рона есть несколько теорий о причинах таких изменений:
1. Влияния весьма гипотетического Чёрного Сильмарилла не распространяется на Изенгард, поэтому спустя несколько поколений порода начала очищаться сама, а Саруман лишь искусственно ускорил процесс.
2. Саурон прямой наследник Моргота, который лично ответственен за возникновение орков, поэтому имел часть уродующего аурного влияния на подчинённых ему орков. Как только кончился Саурон, влияние пропало и новые орки, попав под опеку Рона, начали стремительно хорошеть.
Что из этого верно, сказать сложно. Но Рон не станет пренебрегать методами Сарумана, который многое сделал для улучшения породы орков. Нужно сделать больше.
— Переселяем пятьсот женщин с детьми наверх, в новый городской квартал. — распорядился Рон. — Обеспечить питанием, кровом, топливом и безопасностью. Гарри, под твою личную ответственность.
— Будет сделано, командир! — кивнул ему Гарри.
— Командир… — сзади подошёл Грегорий Гойл.
— Слушаю. — развернулся к нему Рон.
— Есть погаворить… — неуверенно попросил Гойл.
— Ну так говори. — удивился Рон.
— Один на один погаворить есть. — покачал головой Гойл.
Заинтригованный Рон вышел из повивальни и отвёл зампотыла в пустой отнорок.
— У миня… — Гойл замялся. — Женщина есть у миня. Хачу чтобы ты знал, командир.
— Ну… — Рон недоуменно вздохнул. — Поздравляю. Это всё?
Гойл завис. Не так он представлял себе этот разговор.
— А…
— Если нужно жильё, то устраивайся в новом квартале. — продолжил Рон. — Места там пока что много, но скоро перестанет хватать.
— Эта… — Гойл вышел из штопора. — Она чилавек.
— О… — не на шутку удивился Рон. — Ну, раз такое дело… Тогда заселяйся в новый квартал, там пока ещё есть свободные места, но скоро их перестанет хватать.
Гойл снова провалился в мыслительный штопор.
— Чиго, командир? — не нашёл он ничего лучше, чем задать тупой вопрос.
— Это ни на что не влияет, Грегорий. — ответил ему Рон. — Хоть с козами спаривайся, главное чтобы работу делал. Понятно объясняю?
— Так тошно! — вытянулся Гойл. — Понял, командир. И… Спасибо тебе.
После этих слов он развернулся и покинул отнорок, а Рон пожал плечами.
— Бывает же…
Он вернулся к мыслям об "инженерии орочьих тел и душ", которую умело практиковал Саруман. Пусть Рон и не успел узнать этого истари, но определённо, мужиком он был хорошим. Хватким и деловым, не без понятия справедливости и разумности.
Методы там, правда, несколько странноватые, но Рон надеялся разглядеть в них рациональное зерно, вычленить его, а затем обратить на пользу своим подопечным.
Именно подопечным. Рон относился к оркам не так, как к каким-то животным, а как к кому-то, кому желаешь блага. Так легче, так лучше даётся управление, а также они чувствуют, даже сквозь наводимый кольцом страх, опеку, исходящую от него.
В итоге получается смесь страха подвести его и осознание получаемой заботы. Это ведёт к тому, что его решения и приказы беспрекословно проводятся в жизнь, никто и не помышляет о бунте, ну и на совесть работают, хотя даже Саруман ставил под сомнение наличие у орков такой способности… Всё-таки, время показывает, она у них есть, но не у всех.