Это не орочий Рон!
Шрифт:
Рон возился в мастерской с прототипом бронзового дульнозарядного мушкета.
На самом деле, ничего особо сложного изделие из себя не представляло: из бронзы выплавлялась болванка, в которой стальным буром высверливался канал ствола. Затем поверхность ствола очень часто покрывалось орхоно-енисейскими рунами укрепления, которые придавали исходному сплаву свойства элитной бериллиевой бронзы, а может, чем Мордред не шутит, даже оружейной стали. Истинные свойства рунифицированного сплава покажут только практические испытания, которые Рон начнёт сразу же, как приладит ударно-кремневый замок…
Все процессы,
Испытательное стрельбище Рон устроил в одном из пустующих помещений башни.
Заблокировав ударно-кремневый замок предохранителем, Рон поставил мушкет, зубами открыл промасленный бумажный патрон, играющий также роль пыжа, насыпал немного пороха в специальное запальное отверстие, засыпал оставшийся в патроне гранулированный порох в ствол, постучал ладонью по стволу, чтобы порох утрамбовался, обернул коническую пулю в пыж, положил её в ствол и вдавил в пороховую массу с помощью шомпола. Далее он взвёл замок.
Крепко прижав приклад к плечу, Рон прицелился в бракованную кирасу урук-хая, посредине которой располагалась трещина.
Щелчок, искра. Доля секунды и выстрел.
В плечо Рона сильно толкнуло. Когда дым слегка рассеялся, он всмотрелся в кирасу.
Есть попадание. Свинцовая пуля со стальным иглообразным сердечником пробила кирасу и глубоко вмялась в каменную стену позади неё. Рон взял линейку и замерил диаметр отверстия.
— На шестнадцать миллиметров… — сделал пометку Рон. — На миллиметр больше, чем калибр пули. Нужно больше статистики…
Глава десятая. Изенгард должен быть разрушен
//Спустя месяц после Изенгардской Контратаки. Учебная аудитория № 16 в Арсенале Изенгарда//
— Кто эта сделал?! — разъярённо прорычал здоровенный орк в бронзовых латах, известный всем как Грегори Гойл. — Кто сламал этат мушкет?!
В учебном зале, где происходила подготовка стрелков урук-хай, повисла испуганная тишина.
Инструктор, известный всем как Шестьдесят шестой, лишь недоуменно смотрел на начальника службы материального обеспечения.
— Вота этат мушкет падсунули на склад! — Гойл потряс упомянутым мушкетом. — Здеся преклад треснут! И прецельная планка пагнута! Кто этот пушдуг глоб [18] , пасмевший испортить армейскае имущество?!
Тишина.
— Сирийный номир могу пасмотреть? — задал вопрос Шестьдесят шестой.
— Чем эта тебе паможет?! — воскликнул Гойл, но мушкет всё же передал.
— 3019ТЭ000150 — прочитал инструктор. — Не знаком мне этат мушкет. У миня всё записана…
Инструктор вытащил из выдвижного ящика шкафа скрепленные листы пергамента.
18
"Пушдуг глоб" — в переводе с тёмного наречия — "вонючий дурак".
— Вота, азнакомьтесь. — протянул он его Гойлу.
— 3019ТЭ000130, 3019ТЭ000191, 3019ТЭ000512, 3019ТЭ001223… 3019ТЭ000992.
–
— Именна. — кивнул инструктор.
— Ладна, пайду паищу в других залах. — Гойл развернулся и покинул аудиторию.
Дождавшись, когда дверь закроется, инструктор вернулся к практическому занятию.
— Две тысичи тринадцатый, твая очередь атвечать. — инструктор указал на лежащий перед ним мушкет. — Каждую диталь, коротка и ясна. Что, для чиго, как ухаживать. Падхади…
//Изенгардский арсенал. Учебная аудитория № 4//
— Ага! Вота вы и папались! — вычленив в пергаменте искомый серийный номер, воскликнул Гойл. — Признавайтесь, кто сламал мушкет?! Если не презнаетесь, сигодня у всех вас будит низабываемое савакупление с этим вота мушкетом, я вам абещаю, скоты! Инструктар, назави сваё имя!
— Двести девятый, огх [19] .
– представился инструктор.
— Кто сламал мушкет? — более спокойно спросил Гойл. — Я матириально ответствиный за всё садержимое склада! И если меня жестока трахнит камандир, я жестока трахну всех вас! Поняли миня? Ражайте мне винаватого! Живо!
19
"Огх" — в переводе с тёмного наречия — "воин".
— Это я. — вышел из-за парты здоровенный урук-хай. — Три тысичи дивятьсот симнадцат завут миня.
— Дажи имени сваего нармально выговоро… праизнести ни можешь, глоб! — отчитал его Гойл. — Тупой урук! За мной пашли, будим придумывать тибе наказание!
Грегорий Гойл, ранее известный среди своей орочьей ватаги как Кармук, а совсем недавно отзывавшийся на номер Тридцать четыре, задумчиво шёл по коридору в свой кабинет.
За спиной его шёл Три тысячи девятьсот семнадцатый, также погруженный в тяжкие думы.
В просторном кабинете, оборудованном по последнему писку моды бюрократов Имперской гвардии, то есть имеющем в наличии большой рабочий стол, удобный массивный стул, бюро, десяток шкафов у стен, а также настоящий вольер для экзотических животных. А точнее, черепах. Гойл очень любил черепах, особенно в виде супа, поэтому лично держал свои деликатесы подальше от вечноголодных, хватких и ловких уруков. Надёжнее места, чем собственный кабинет, ему найти не удалось.
— Тибе есть работа, Цифра. — сел в кресло Гойл. — Командир вилел собрать каманду для асобого задания. Найди мне самых быстрых и ловких уруков! Считать умеишь?
— Умею. — коротко ответил Три тысячи девятьсот семнадцатый.
— Десить и ещё десить уруков! — Гойл для надёжности написал две эти цифры на куске пергамента. — Под каждой десить должно быть десить цифр! Только самых быстрых и ловких уруков! Опыт вайны не обизателен. Карандаш патом вернёш. Понил миня?
— Понил, огк. — ударил себя кулаком в грудь урук.
— Даю тибе три дня, чтоб черес три дня списак был на моём стале! — жестом отправил его вон Гойл. — Семьсот пятьдесят третий!!!