Это они, Господи…
Шрифт:
Но, по-моему, дело не только в этом. Разумеется, о смерти отца или матери, дочери или сына можно рассказать в воспоминаниях, в стихах или почтить их память как-то ещё. Павел Антокольский написал прекрасную поэму о погибшем на войне двадцатилетием сыне. Она кончается так:
Прощай, моё солнце, прощай, моя совесть! Прощай, моя молодость, милый сыночек. Пусть этим прощаньем закончится повесть О самой глухой из глухих одиночек. Прощай… Поезда не приходят оттуда. Прощай… Самолёты туда не летают. Прощай…Какая чистота и сдержанность, и глубина отцовского горя. Эти давние послевоенные строки всплыли в моей памяти и остались в них, когда в 22 года погиб и мой сын. Да, такие стихи естественны и понятны. Но вот сразу после смерти матери или сына — в газету, где, как на площади, многотысячные толпы народу и бить себя в грудь, и стенать, и размазывать слёзы?! У поэта А. Д., известного по разным фестивалям, юбилеям, презентациям, тоже погиб сын, и в этот же день — он ведь профессионал! он же лауреат премии Лермонтова и Бунина! — написал стишок, подобрав рифмы повыразительней: смерть-твердь, могила-убила, сынок-венок… А печатая стихотворение в книге, скорбящий лауреат ещё и поставил под ним дату и указал: «День гибели сына». И, конечно же, уверен, что открыл читателю лучшую сторону своей возвышенной поэтической души. Но больше, чем сам факт «привилегированной элитной скорби», читателей возмутило другое. Бондаренко воспользовался случаем и упомянул множество родственников от своих бабушек и дедушек до внуков и правнуков своей матушки. Начал с отца. Оказывается, будучи председателем сельсовета в своей деревне под Харьковом, отец при коллективизации проявил уж такую резвость и лихость, что даже в те годы был осуждён за это и сослан в Сибирь. Факт примечательный вдвойне, даже втройне. Во-первых, говоря о коллективизации, у нас нередко сводят дело к выселению кулаков. А выходит, что ссылали и тех, кто чрезмерно усердствовал в организации колхозов. Во-вторых, и тут антисоветчик — сын репрессированного! Окуджава, Аксёнов, Дементьев, Бондаренко… И тут — это ни в чем ему в жизни не помешало.
Дальше — аттестация своих сестриц: «Неплохие выросли…». Одна — доктор каких-то наук да еще пьесы пишет, стихи сочиняет; другая — многолетний руководитель республиканской библиотеки; да и я, говорит, «вроде не бомжатничаю». Куда там! Почти всю жизнь — в литературных начальниках, член бесчисленных редколлегий, а лет десять тому назад заимел свою собственную безгонорарную газету. Но, кстати сказать, как странно понимает он страшное словцо нынешнего проклятого времени — бомж. Для него это что-то вроде бездельника, если не жуира.
И вот о молодом поколении своего клана: «Внуки матушки раскинулись (!), как в стихах довоенных романтиков-ифлийцев: „Пусть от Японии до Англии сияет родина моя!“». Ну, ифлийцы, а здесь имеется в виду Павел Коган, писали несколько иначе:
Но мы ещё дойдём до Ганга, Но мы ещё умрём в боях, Чтоб от Японии до Англии Сияла родина моя!Поэт мечтал о всемирном братстве народов, как до него мечтали многие поэты — и русский Пушкин, и поляк Мицкевич, и украинец Шевченко —
О временах грядущих, Когда народы, распри позабыв, В великую семью соединятся.И тот ифлиец готов был умереть за эту великую семью, и умер 23 сентября 1942 года в боях под Новороссийском.
Вовсе не такая готовность, а совсем другое интересует Бондаренко и его родственников: «В Японии работает в биохимическом центре мамина внучка Ирина, в Киеве — инженером-физиком внук Дмитрий, там же руководит информационным центром и внук Олег, а в Англии преподаёт кельтам кельтский язык внук Григорий, ведущий кельтолог России». Действительно, от Японии до Англии, ставших им «сияющей родиной».
Это и возмутило Юрия Федоровича в Интернете: «Дошло уже до того, что, не стесняясь нас, живущих и работающих на благо России, литераторы рассказывают в газетах о своих детях и внуках, перебравшихся в Америку, Канаду, Западную Европу и при этом призывают, агитируют, просвещают нас, как правильно жить. Ни стыда, ни совести, ни чести у этих „пламенных революционеров“»…
А кроме того, тут не всё ясно хотя бы с сыном Григорием. Во-первых, если он ведущий кельтолог России, то почему живет и работает так далеко от неё, за Ла-Маншем? Во-вторых, если он ведущий, то кто ведомые и много ли их у нас? В-третьих, куда он ведёт русских кельтологов, пребывая в Англии? Наконец, так ли уж велика у нас потребность в кельтологах? И если их не хватает, то нельзя ли в соответствии с недавним антикризисным советом В. Путина переквалифицировать по их профилю египтологов или мамонтологов, которые, возможно, в избытке?
Всё это остаётся неизвестным, а Бондаренко подобрался к главному: «Меня могут упрекнуть (тот же неутомимый Бушин) за то, что внуки поморские (Бондаренко, „сын врага народа“, явился в первопрестольную из Петрозаводска) разлетелись от Японии до Англии. А что же, лучше бомжатничать в родной сторонушке? Если государство до сих пор за 25 лет перестройки почти ни копейки не вкладывает ни в науку, ни в промышленность? Если здесь нет ни работы, ни жилья, ни условий для научных исследований».
Насчёт неутомимого Бушина угадал, но какая ухмылка в лицо «родной сторонушке». А ведь, поди, не раз цитировал с восторгом
Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые — Как слёзы первые любви.Насчёт государства тоже верно. И что ж, это даёт нам право бросить больную родину и разбежаться по тёплым местам обоих полушарий? Уф иронизирует: «Почему его дети должны бомжевать в России, если можно отсидеться в Англии? Вот это настоящий патриотизм!».
Но отчего же им непременно бомжевать? Ведь всем родина дала высшее образование, хорошие специальности, они молоды и к тому же, по словам самого главы клана, исполнены «мощной жизненной энергией». Уж если престарелый родоначальник катается, как сыр в масле, — из одной газеты в другую, из северной Ирландии в Южный Китай, из одной литературной премии в очередную, то, надо думать, такова хватка у всего рода, и молодые его представители могли бы и превзойти своего аксакала.
Но слушайте дальше: «Вернутся деньги Абрамовичей и Потаниных в Россию, возродится реальная экономика и реальная наука — и внуки мамины первыми вернутся». Ну и ну… Даже в наше бесстыжее время редко можно услышать столь откровенное признание в родовом шкурничестве. Вот вы, оставшиеся в России, заставьте Абрамовичей вернуть деньги, вот вы, кацапы, восстановите экономику и науку, тогда мы и примчимся назад. Первыми! И охотно расскажем вам, как мы тосковали, как страдали в разлуке с любимой родиной. За наши страдания верните нам наши квартиры, как Аксёнову и Войновичу, или дайте новые, европейские, как Кублановскому и Казакову, назначьте нас на хорошие должности с хорошим приварком, как Любимова, ну, и так далее.
Ему и в голову не приходит хотя бы попросить своих преуспевающих родичей от Японии до Англии стать членами редакционного совета его газеты «День» или просто поддержать её материально кто чем может — иенами, гривнами, долларами, фунтами стерлингов — чтобы гонорар выдавать не только себе, главному редактору, но и всем авторам газеты. Нет, не смеет. Как можно-с обременять милых родственничков, им и без того невыразимо тяжко вдали от родины.
Одному из тех, кто возмутился оправданием и прославлением своих разбежавшихся из больной России родичей Бондаренко ответил: «Не знаю, есть ли среди ваших родственничков Герои Советского Союза, а вот у меня они есть». Ну, во первых, не «они», а он. А во-вторых, дух дяди Героя Советского Союза никак не передался племяшу, даже наоборот: он возрос антисоветчиком. И потому ссылка на погибшего Героя туг уж поистине последнее прибежище…