Шрифт:
Издательство АЗБУКА®
Пролог
Макс научился не просыпаться от лязганья засова, хотя тот лязгал будто в ушной раковине, аж зубы тянуло. Толку-то просыпаться – все равно не вызовут. Сиди потом в кромешной тьме и густой тишине, как бабочка на зимовке, гоняй одни и те же мысли по кругу. Новых мыслей все равно не добавится. Откуда им взяться-то? А старые надоели до слез. Только Макс плакать не будет, пусть другие плачут. И мысли гонять не будет, и вспоминать не будет. Он поплотнее зароется в тюфяк и прижмет к голове забитую соломой подушку. Солома не
Лязгнуло второй раз. И третий.
Все-таки вызывают.
Это какая-то ошибка, а ошибка тем более ничего не значит, но в груди и в горле все равно заколотилось. Макс сел, нашаривая ногами сапоги и приговаривая, кажется, вслух: вызовут, да не выберут. Выберут, да не выживут. Выживут, да не…
Тьму с грохотом разрубила ослепительная щель, под занудный скрип распахнувшаяся во все глаза и весь мир. Макс опять не увидел, кто открывает двери, и не разобрал, что происходит. Просто взяли под мышки, поставили на ноги и подтолкнули, чтобы шагал куда-то сквозь свет. Глаза сочли это издевательством и бросились прятаться за веками и слезами. Когда прятки их утомили, Макс уже стоял в оружейной. Чуть покачиваясь, будто перед началом танца, который он и не помнил. Зато тело помнило.
Осмотреться и запомнить, где какое оружие, опять не получилось. Смотреть полагалось вперед. Не полагалось даже, а просто не получалось иначе. Наниматель должен заглянуть в глаза воину. Ладно хоть не в зубы.
Макс пялился в прикрывавшую нанимателя пустоту, которая теперь была светло-коричневой. Пялился мрачно, не моргая, – теперь это стало просто. Ну давай, смотри, какой я – тощий, белобрысый и негероический. Хорошенько смотри. Посмотрел? Теперь вертай меня обратно и иди качков выбирать, их тут полон форт. Меня вообще брать не положено, я свой, и только.
Светло-коричневое мигнуло и проросло светло-зеленым со всех сторон. Макс стоял на заросшей травами поляне. Вокруг поляны росли толстенные дубы и деревья потоньше. Над поляной растянулось до прозрачности голубое небо с парой пухлых облаков. Была поздняя весна. Весной не пахло, пахло дымом, немного.
Макс поежился и первым делом оглядел небо, потом себя. Драконов не было, надежды тоже, никакой. Макс был без лат и оружия. Вообще. Каким в камере дрых, таким его в лес и забросили. Штаны да камзол. Ну и в сапоги успел влезть. Самая снаряга для Рысьей Пади. А ведь сейчас туда и направимся, сто пудов.
На булат и стальную кольчугу Макс и не рассчитывал, их надо было заслужить. Но хотя бы кожаный нагрудник и паршивенький меч полагался всякому новобранцу. Такая экипировка не спасет ни от дракона, ни от рядового ратника любой армии – но от разбойника или волка отмахаться поможет.
Раз Макса выкинули из форта голым, значит у нанимателя денег нет вообще. Значит, и опыта нет. Значит, он заставит новобранца переть напрямик – вон, по тропинке, которая идет сквозь дубовую рощу мимо двух застав, ордынской и файргардской, и упирается в Рысью Падь. В общем, Макс, жить тебе осталось полмили и десять минут. Макс-им-ум. Прогулки перед сном полезны
Макс вздохнул и шагнул – раз, другой и третий. И оказался за кустами в противоположной стороне от тропинки. Здесь не было ничего интересного – Макс, похоже, вообще стал первым посетителем этого участка суши. Ни следов, ни ровной земли. Макс пару раз чуть не грохнулся, прошелся, пробежался и прокрался несколько раз туда-сюда и сообразил, что это не он приноравливается к лесному ходу, это наниматель так учится.
Похоже, у меня есть шанс, понял Макс, холодея, и пошел по окружной дуге мимо застав и Рысьей Пади – в сторону деревень. Там любой желающий мог за полдня заработать пару монет и получить простенькое оружие. Местные жители охотно платили новым помощникам, приходившим колоть дрова или раздувать мехи в кузнице.
Возможность не умереть сразу захватила Макса настолько, что полпути он пролетел, даже не заметив. И лишь на откосе, под которым ворчал, бросая искорки, узкий ручеек, Макс сообразил, что надо попробовать. Прямо сейчас. Потом будет поздно.
Обернуться на ходу не получалось, поэтому Макс чуть наддал, прыгнул, поджал ноги – и, естественно, поскользнулся. Он умудрился не ухнуть в ручей головой, но взрыл каблуками весь склон и берега ручейка, по которым плясал, удерживая равновесие. Наконец застыл пятками на разных берегах, зыркнул по сторонам, присел, сильно вывернул голову – так, чтобы заглянуть себе за спину, не двигаясь с места, – и сказал по-английски, стараясь четко артикулировать:
– Надень наушники. На-уш-ни-ки.
Внизу забурлило. Сердце как будто ухнуло в это бурление и сварилось – потому что вода вскипала из-за приближения файргардов, потому что убегать было особо некуда и потому что весь берег был в следах Макса. Макс зажмурился и от безысходности вспомнил то, что забыл сто лет назад. Он открыл глаза и отчаянно прошептал, стараясь шевелить губами как можно понятней:
– Влево, жми Alt, I и V. Alt, I и V. Тремя пальцами, сразу. Быстро.
Макс, чудом не запутавшись в ногах, метнулся вверх по склону, прильнул спиной к корявому дубу и увидел, как на траву, ручей и все вокруг упала полупрозрачная сеть, будто сплетенная из змеек изумрудного огня, упала – и тут же исчезла вместе со следами и комками земли, которые выбили каблуки Максовых сапог. Макс перевел взгляд себе на грудь и ноги. Груди и ног не было. Была корявая кора дуба. Маскировка сработала. Значит, Макс вспомнил правильно, а наниматель правильно его понял. Значит, наниматель его слышит и понимает.
Ручей взвыл и пошел пузырями с кулак величиной. Деревья вокруг, наоборот, застыли. Волосы у Макса встали дыбом, прижатая к стволу кожа на спине попыталась зашевелиться сама по себе, а ногти и зубы нагрелись. В мертвой тишине толчки копыт разносились, как ритуальный барабан: чбомм. Чбомм! Чбомм. Чбм.
Файргарды объехали ручей стороной, так и не показавшись, – только пара дымков поднялась в неровных щелях между далекими деревьями. Зря заклинание только потратили, подумал Макс устало и тут же понял: нет, не зря.