Это случилось осенью
Шрифт:
— Интересно, что же мисс Боумен сделала такого, чтобы так тебя разозлить? — задумчиво проговорила она. — Пожалуйста, Маркус, расскажи! Если не скажешь, я подумаю бог весть что. Мое воображение уже рисует мне что-то очень скандальное, что бедняжка мисс Боумен могла учудить.
Маркус презрительно фыркнул.
— Бедняжка мисс Боумен! И не проси, Ливия. Я не могу обсуждать с тобой такие вещи.
Как и большинство мужчин, Маркус не подозревал, что нет более верного способа разжечь женское любопытство, чем отказать в обсуждении «таких вещей».
— Выкладывай,
Он приподнял бровь в иронической усмешке.
— К чему лишние угрозы? Боумены уже здесь. Что может быть хуже?
— Тогда я попробую догадаться. Ты застукал мисс Боумен с кем-нибудь? Она позволила джентльмену поцеловать себя, или что-нибудь еще похуже?
Маркус ответил насмешливой полуулыбкой.
— Ну, это вряд ли. Достаточно взглянуть на эту девицу, чтобы любой находящийся в здравом уме мужчина дал деру, вопя от ужаса.
Ливия нахмурилась. Похоже, братец не на шутку разозлен на Лилиан Боумен.
— Маркус, она очень хорошенькая!
— Красивой наружности маловато, чтобы скрывать такие изъяны характера.
— Это, какие же?
Маркус фыркнул себе под нос, не желая пускаться в объяснения. И так все ясно!
— Она любит управлять людьми.
— Ты тоже, дорогой, — промурлыкала Ливия. Он как будто не слышал.
— Она старается верховодить.
— Так же, как и ты!
— Она заносчива и бесцеремонна!
— Как и ты, — весело сказала Ливия. Маркус рассердился:
— Мне казалось, что мы говорим сейчас о недостатках мисс Боумен, а не о моих!
Ливия запротестовала, говоря довольно невинным тоном:
— Но мне кажется, что в вас так много общего!
Она смотрела, как брат кладет перо, поправляет стопку бумаги на столе.
— Ну, если мы говорим о ее недостойном поведении… Ты хочешь сказать, что застал ее при компрометирующих обстоятельствах?
— Нет, я этого не говорил, а только сказал, что она не была в обществе джентльменов.
— Маркус, у меня нет времени разгадывать загадки, — сказала Ливия, теряя терпение. — Я должна идти встречать Боуменов. И ты, кстати, тоже. И все же скажи, что такого неприличного она натворила?
— Ты будешь смеяться, если я скажу.
— Она села на лошадь по-мужски? Курила сигару? Плавала голая в пруду?
— Не совсем.
Маркус задумчиво взял в руки стереоскоп — подарок ко дню рождения от сестры Алины, живущей с мужем в Нью-Йорке. Это было новейшее изобретение, модная вещица из клена и стекла. С помощью стереоскопа можно было увидеть объемное изображение. Стереоснимок поражал глубиной и четкостью деталей… Казалось, что веточка дерева вот-вот оцарапает столь любопытный нос, а горное ущелье, разверзнув пасть, готово было поглотить зрителя, рискующего свалиться туда в любую минуту. Маркус поднес стереоскоп к глазам и стал внимательно разглядывать снимок римского Колизея.
Видя, что сестра готова взорваться от нетерпения, брат вдруг сказал:
— Я видел, как мисс Боумен играет в лапту в одном нижнем
Ливия уставилась на брата.
— В лапту? Ты имеешь в виду игру с кожаным мячом и плоской битой?
Маркус скривился.
— Это было, когда она приезжала сюда в прошлый раз. Мисс Боумен, ее сестра и две их подруги носились как угорелые, а я и Саймон Хант случайно проезжали мимо. Все они были в нижнем белье, кричали, что в эту игру невозможно играть в тяжелых юбках. И сейчас они придумают любую отговорку, лишь бы побегать полуголыми. Эти сестры Боумен — сущие гедонистки в своей жажде наслаждений!
Ливия зажала рот, безуспешно пытаясь не рассмеяться.
— Не могу поверить, что ты до сих пор молчал об этом! Маркус поставил стереоскоп на место.
— Хоть бы мне поскорее об этом забыть! — мрачно заметил он. — Как, Бога ради, мне смотреть в лицо Томасу Боумену? Ведь у меня перед глазами так и стоит видение его полуодетой дочери!
Ливия с веселым удивлением рассматривала профиль брата, ведь он сказал: «дочери», не «дочерей»! Ясно, младшей он даже и не заметил. Ему врезалась в память старшая.
Хорошо зная характер брата, Ливия могла бы еще подумать, что этот случай должен его позабавить, а не разозлить. Конечно, у Маркуса строгие нравственные принципы, но он далеко не ханжа. Постоянной любовницы у него пока не было, но до Ливии доходили слухи о нескольких романах. Ей даже довелось краем уха услышать, что строгий на вид братец весьма предприимчив в дамских спальнях. Но как бы там ни было, а живая и веселая американская девушка с неотесанными манерами, горячей кровью и свежеиспеченным богатством совершенно вывела Маркуса из себя. К чему бы это? Уж не подействовала ли и на Маркуса эта американская притягательность, под чары которой угодила вся семья Марсден? В конце концов, Алина вышла замуж за американца, да и она сама только что сочеталась браком с Гидеоном Шоу из Нью-Йорка.
— Думаю, в нижнем белье она была очаровательна? — спросила Ливия лукаво.
— Да, — ответил Маркус, не задумавшись ни на секунду, — то есть нет. — Он фыркнул. — Я хочу сказать, что почти не смотрел на нее и не мог оценить ее прелести, если, конечно, там есть что оценивать.
Ливия прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.
— Да брось, Маркус, ты ведь здоровый тридцатипятилетний мужчина. Неужели ты даже одним глазком не подсмотрел, как мисс Боумен стоит перед тобой в одних панталонах?
— Ливия, у меня нет привычки подсматривать. Я или смотрю в открытую, или не смотрю вообще. Подглядывать — это для детей или извращенцев.
Она посмотрела на него с состраданием.
— Что ж, я ужасно сожалею, что тебе пришлось вытерпеть такую неприятность. Остается лишь надеяться, что в этот визит мисс Боумен не станет снимать одежду, чтобы шокировать твои утонченные чувства.
Маркус скорчил гримасу.
— Наверняка не постесняется.
— Что ты имеешь в виду? — усмехнулась Ливия. — Не постесняется раздеться или шокировать?