Шрифт:
Как все начиналось
— Это точно она?! — едва не поперхнулся недогрызенным яблоком Император Пангасиус Разумный.
Императрица-мать, высокая худощавая блондинка с хищным выражением пираньи на лице, упрямо поджала губы.
— Панганчик, милый, она нам не подходит! — взвизгнув, высказала свою точку зрения она.
Однако, старый прорицатель На-Кол-Дун считал иначе.
— Вы ничего не понимаете! Спорить со звездами — себе дороже! Хотите, чтобы какую-нибудь кривую или косую подсунули?!
Императрица с Императором слаженно издали испуганный вздох.
— Не
Прорицатель усмехнулся. Настал день возмездия! Сколько можно было ему терпеть прихоти и капризы императорской четы? Предсказать в каких платьях будут все дамы на осеннем балу? Найти ту самую любовницу для Императора? Прикрыть волей небес очередную выходку Кристиана Наглого? Ха! Вот оно! Выбор невесты зависел целиком и полностью от звезд. И никто не мог повлиять на это решение.
— Ну, может, детишки пойдут в папу… — решил утешить На-Кол-Дун пребывающих в депрессии родителей.
Это помогло слабо.
— Почему… Ну почему она из другого мира?! — продолжала стенать Императрица, заламывая руки. — Может, с ней что-нибудь сделается при переходе, и звезды укажут на новую деву?!
Прорицатель покачал головой.
— Нет. Иначе будет кривая.
Снова вздох.
— А что у нее с волосами? Почему они розовые? А с другой стороны вообще лысая! Плешь! Явно не здорова! Может… Может, мы можем сослаться на ее хворь? Заменить таким образом?!
— Еще раз говорю, что все уже решено! Через пару часов я перемещу ее к нам во дворец. Готовьте апартаменты! — сказал Прорицатель.
— Апартаменты для чудовища… — простонала Императрица, еще раз глянув в волшебное блюдо, которое и показывало прекрасный образ нареченной.
Если бы она была в курсе моды и течений другого мира, откуда собственно и собирались доставить девицу, предназначенную в жены наследнику Кристиану, то вполне понимала бы, что девушка просто самый обыкновенный панк. Ничем не примечательный и среднестатистический. С длинной розовой челкой, с выбритой одной стороной макушки, с кучей пофигизма за спиной и любви к драйву. Однако, Императрице не дано было этого понять. Именно поэтому ей ничего не осталось, как ждать свою будущую невестку и заходиться в рыданиях скорби.
1.1
— Анархию в кровь, герла! — похлопал меня по спине мой старый дружбан, с погонялом "Батон".
Я отсалютовала ему стаканом с томатным соком, отчего Батон скривился, словно зажевал кислый лимон. Еще бы! Ведь он был против моего вступления в ряды Стрэйт-эдж. Проще говоря, это персональный панковский отказ от алкоголя, табака и наркотиков. И если с первым я с легкостью распрощалась, третье даже и не пробовала, то вот с табакокурением все было сложнее. Не могла. Но! Я работала над этим…
Батона, пухленького моего соседа по дому, на наших сходняках любили, в компании таких же отмороженных очень даже жаловали. Правда, тот был горазд выпить… Но для остальных панков это не было проблемой. А потому он был своим, впрочем, как и я.
— Здарова, Батончик… Че там Крыс с Мозгом до сих пор залипают у экрана? — поинтересовалась я, сдув с лица упавшую длинную розово-персиковую
Сегодня на вписке было не особо круто. Папики Крыса свалили на дачу на три дня, однако, что-то не клеилось. Все собрались, но вместо нашего обычного смеха и рассказа дурацких историй, Крыс с Мозгом, нашим ботаном, решили завалиться пересматривать концерты ГрОба.
— Да… Крыс уже третью подборку ставит… Жгут ребята! А ты че, все сохнешь по Коту?
Я поморщилась, слегка качнув головой. "Кот" — это диагноз. Болезнь, которая заставляла мое сердце биться чаще. Именно он сделал из меня ту, кем я являлась сейчас. И, несмотря на то, что расстались мы с ним не очень красиво, пристрастий я своих не изменила. Хоть и тосковала по этому неисправимому романтику, обожающему чувство свободы. У меня накопилась, наверное, целая шкатулка воспоминаний, связанных с ним. Да что там эта шкатулка. Чемодан! Вагон! Многотонный бронепоезд…. Вот только этим бронепоездом давило последние три месяца мою душу. Я не могла без него. Все другие казались неяркими, нечеткими, блеклыми. Это как долго пить хороший кофе, а потом довольствоваться растворимым. Кот был идеальным. И другого такого не было. Я не винила его. Наоборот, была благодарна. Он научил меня любить жизнь, наслаждаться каждым моментом…
— Да не, уже все норм… Слушай, я схожу проветрюсь… — сказала я, поднимаясь с мягкого кресла. У Крыса ничего так было. Комфортно.
— Если ты покурить, то я с тобой! — заявил Батон. — Кстати, может поиграем внизу?
Я пожала плечами. Мне было пофиг. Взяв все еще зачехленную гитару, что я принесла с собой на вписку к Крысу, я прошаркала в мягких тапочках до прихожей. Там переобулась в любимые гриндерсы, подаренные все тем же Котом. Сердце невольно кольнуло. Помню, как мы их с ним выбирали…
Выйдя на улицу, миновав обшарпанный подъезд, мы уселись на лавочку во дворе. Покурив, я расчехлила свое "сокровище". Гитара — это как половина души. Моя была черная, стратокастер, с тонким побеленным грифом и качалкой флойд-роуз. Качалка — это такая фигня, типа рычажка. Дергаешь ее и звук делает "вауууу-вауууу".
Я провела по струнам. Звук был тихий, все же, электра без комбика звучит весьма негромко. Что хорошо для душевных посиделок во дворе. Я же все же культурный панк. Если меня не довести до белого каления. Но как следует раствориться в музыке мне не дали, потому что с Батоном что-то начало происходить. Вернее, мой друг говорил, что со мной, испуганно тыча в меня пальцем, с выкрашенным черным лаком ногтем.
— Ты, ты! — в ужасе выпячивал он глаза.
Я оторвалась от игры, недовольно воззрев на друга.
— Че, Батон? Нафиг было лопату брать, если не слушаешь?
Но друг, казалось, не шутит.
— Ты растворяешься! Полупрозрачная, правда! — говорил он.
Я издала нечто среднее между фырчанием и усмешкой, сославшись на то, что у Батона перепой, однако, все же машинально глянула на свои руки. И издала такой душераздирающий визг, который, наверное, соседи запомнили надолго. Я растворялась! Словно тот же проклятый призрак!