Шрифт:
Об авторе
Татьяна Владиславовна Богдашкина. родилась в городе Иванове в ноябре 1949 года. Здесь прошли её детство и юность. Окончила Ивановский факультет ВЮЗИ по специальности «правоведение». Более 30 лет жила в ближнем Подмосковье.
Писала стихи с юных лет. Была членом литобъединения «Ладога» г. Лобни Московской области.
Является соавтором двух сборников: «Чайки над Лобней» и сборника стихов о Лобне.
Печаталась в ивановском областном журнале «Наша Родина – Иваново-Вознесенск», в газетах «Лобня», «Рабочий край», в Ивановской
I. «Потому что просто – надо жить…»
Встреча
Заскрипел трамвай на повороте,
Значит скоро: улица и дом.
Милые, родные, как живёте
В тихом месте, в домике своём?
Здесь всё так же и не так немножко
Оттого, что долго не была.
Застилает солнышко дорожку,
И у дома вишня расцвела.
Торопливый папин шаг с крылечка,
Стук калитки, возглас, а потом
Вмиг такая чудная улыбка
На лице распустится родном.
Всё как прежде: в кухне ложки-плошки,
У порога новый половичок,
Лезет под ноги всё тот же Прошка,
Тесный коридорчик, дверь, крючок…
Тихо так. Ни шума здесь, ни гама.
Наша пристань. Добрый Отчий дом.
И навстречу мне выходит мама,
Оставляя слёзы на потом.
Я опять беру её за плечи,
Прижимаюсь к бархатной щеке,
И тепло её все беды лечит,
И моя рука в её руке.
Пахнет в доме нашем пирогами…
Будто в песне. Об одном молю —
Чтобы песня эта не кончалась.
Вечным светом грела жизнь мою.
Будем жить от встречи и до встречи,
Потому что просто – надо жить,
Чтобы стариков обнять за плечи,
Чтобы прошептать родным: «Ещё не вечер» —
И мгновеньем этим дорожить.
1997 г.
Хризантемы
Первый снег! И лучшей темы
Не найти мне днём с огнём.
Снег. А в вазе хризантемы
Пахнут поздним ноябрём.
Их изящество стараньем
В прозу жизни не вписать.
Кто подверг вас испытаньям
И сломал, чтоб мне отдать?
Тяжело на тонкой ножке
Прежде взятый тон держать.
Вот – стоите на окошке.
Сломлены. Чтоб поражать!
В Суздальском ополье
Ветер гнал позёмку,
В окна бил упруго —
В Суздальском ополье
Погуляла вьюга.
На прощанье белой
Помахала лапкой
И умчалась к лесу
Канителью зябкой.
Грелся кот на печке,
Кошке снились мыши.
Длинным белым шлейфом
Снег вздымался с крыши.
И кололи звёзды
Лица у прохожих,
И сулили летом
Много дней погожих.
С неба на сугробы
Серебро кидали,
И в сиянье снежном
Голубели дали.
Плавными волнами
Снег улёгся в поле.
Погуляла вьюга,
Порезвилась вволю.
Лобня. Истоки
Растёт наш город и живёт немало,
Исхожен нами вдоль и поперек.
Был неприметен, современным стал он.
А как возник тут, многим невдомёк.
Из нескольких посёлков, деревень,
Объединённых под одною крышей, —
Мы вспоминаем их, ведь, что ни день,
О них читаем, говорим и пишем.
Ну кто не знает нашего Киова
И как красив над озером рассвет.
Раз побываешь и потянет снова,
А ведь древнее в Лобне места нет.
Селу Киово много – пять веков!
Бояре, графы им, князья владели,
И был подъёма век и век оков,
И мор, и глад, но корни уцелели.
Давалось всё упорством и трудом.
Хозяин наезжал с богатой свитой,
Хоромы были тут: и двор, и дом,
И храм воздвиг боярин сановитый…
Ну а вокруг: болота да леса,
Деревня Горки, Нестерина пустошь.
Уходит к Волге Рогачёвский тракт —
Теперь шоссе у легендарной пушки.
Дорога бойкая, да редки села.
Всё больше пустоши, заросшие бурьяном,
Таким же местом невесёлым
Была известная нам всем Поляна.
Поляна – пустоши Венец,
И век у пустоши был долог…
Но землю приобрёл купец,
Настроил здесь для ткачества светёлок.
И застучали по светёлкам станы,
В ткань бесконечно превращая нить.
Вот такова история Поляны…
Потом ей в городе текстильным центром быть.
А знаете, где в Лобне монастырь
Был женский? Правильно, в Катюшках.
Здесь прежде тоже был пустырь,
Потом деревня в тридцати избушках.
Как буйно цвёл здесь монастырский сад!
В обители провидца Серафима
Открыли школу для босых ребят.
Но скорби наши не проходят мимо…
Разрушили. Из брёвен возвели в двадцатых чайную,
Что храмы до небес!
Фундамент нужен был, и неслучайно
Его нашли, чтоб строить МТС.
А наше Букино? Уютный уголок!
Здесь как бы города сердечко.
Теперь тут летный городок,
А раньше извивалась речка
Среди болот. Шумел лесок.
Теперь высотные дома здесь рвутся ввысь без меры,
А раньше здесь, в глухом лесу,
Селились староверы.