Это всё так ненавижу, это всё я так люблю
Шрифт:
Наконец, показался Маринин дом. Он ничем не выделялся из остальных, Марина его даже частенько путала с другими, когда возвращалась в темноте. Она не очень-то любила свой дом, но сейчас обрадовалась, как моряк маяку.
Неожиданно девушка услышала чьи-то шаги позади себя. Поступь была тяжёлая, причём этот кто-то почти бежал. Марина почувствовала, как сердце забилось где-то в желудке. Она в ужасе обернулась, выдёргивая остроконечную заколку из волос… и увидела Олега.
– Ты? – изумилась девушка. Облегчение мгновенно сменилось злостью. – Я же тебе сказала не ходить за мной!
– Ты
– Это подразумевалось, естественно!
– Марин, мне обидно, почему ты не подпускаешь меня к себе? Мы столько знакомы! Мы столько пережили вместе… А я даже не знаю, где ты живёшь!
– Олеж, послушай! Если я говорю: «Нет!» – это значит нет! Отказ! У меня на это есть причины, и если ты хочешь сохранить наши отношения, ты обязан уважать моё «Нет». У каждого есть своё личное пространство! Ты не должен это забывать, несмотря на то, что у нас была близость… Может быть, когда-нибудь…
– Мне не нужно это когда-нибудь! Мне неприятно, что ты до сих пор мне не доверяешь!
– А как доверять, если ты вот так поступаешь? Я же просила тебя! – Марина почти прокричала эти слова.
– Хорошо… Извини… Я перегнул палку… Хотел убедиться, что ты нормально дошла!
– Ага! Я дошла! У меня всё замечательно! – Марина стояла и ждала, пока он скроется за поворотом.
Он уходил, а у неё по щекам текли слёзы.
«Господи, что я делаю! Я могу быть счастлива, но сама всё рушу! Он такой хороший… Но странный… А Ваня? Как же он?»
Марина закрыла за собой калитку и направилась к дому.
«Я предательница… Самая настоящая… Но я же человек и имею право на счастье! Что мне делать?»
Марине было страшно осознать, что человек, ради которого она сменила родной город, из-за которого так мучалась, которого так любила и ждала – вдруг потерял для неё важность. Нет, она по-прежнему страдала из-за него и была готова пожертвовать ради Вани многим, но теперь его образ поблёк, стал слабым и почти бесцветным. Новый образ занимал место в Марининых мыслях…
Трезвый рассвет
Первые лучи неслышно пробежали по бетонным плитам, впитались в серую холодную поверхность крыши.
– Тебе не холодно?
Марина отрицательно помотала головой.
– Здесь очень красиво! Мне так нравится! Знаешь, когда мне было восемнадцать, я встречалась с одним мальчиком… Мне казалось, что я безумно его люблю, но уже тогда я понимала, что у нас никакого будущего нет и быть не может… Он меня не любил. Хорошо ко мне относился, но не любил… Олег, ты меня слушаешь? Так вот… А я, знаешь, прямо исстрадалась вся… Ну ни дня не могла без него прожить! Он мне нужен был как воздух, когда его рядом не было, я ощущала физическую боль… Жжение в груди… Юношеская такая, глупая любовь…
Олег крепче сжал Марину, провёл рукой по её затылку, притянул к себе и вдохнул запах её волос. Пахло яблоками. Они сидели на крыше девятиэтажки вдвоём. Она была рядом, он чувствовал её шёлковую кожу, её теплоту всем телом – она полулежала на нём. Марина принадлежала сейчас ему и только ему. Он мог бы сидеть на этом старом матраце вечно,
– Любовь не бывает глупой…
– Ну, не глупая… Но такая, знаешь, максималистская любовь… Такое безграничное чувство… Как-то вечером мы катались с ним по городу, выехали на окраину… А там у нас, прямо возле соснового леса, стояла недостроенная многоэтажка… Оставалось только квартиры отделать и всё – заселяй народ, но её забросили… так она и стояла много-много лет – слепая и глухая. Тёмная и безжизненная. Мы решили подняться… было темно, мы стояли вдвоём на крыше, а перед нами простирался город – со всеми его огнями и огонёчками, мчащимися куда-то машинами, спешащими куда-то людьми… Мне в лицо дул ветер, слёзы текли по щекам… И там вдруг я почувствовала… поняла, что надо наслаждаться каждым моментом… Понимаешь? Каждым! Как бы больно тебе не было, чтобы ты не чувствовал… Время как песок… Я очень люблю гулять по крышам… У меня мечта: встретить рассвет на крыше в Париже…
– Представь, что мы в Париже… Эти серые крыши – крыши города влюблённых! Ещё мгновение и они станут розовыми и золотыми! Вон телевышка… Это Эйфелева башня! Посмотри, какая красивая!
– У тебя такая фантазия!
Марина немного помолчала и затем тихо, будто кто-то кроме ветра и стаи тихо воркующих голубей мог их услышать, попросила:
– Прочитай мне что-нибудь наизусть… Иногда так хочется чего-то прекрасного!
Олег на мгновение задумался…
– Только своё что-нибудь прочитай!
– Вот как! Ты меня смущаешь!
– Ага! Как петь перед десятками распалённых женщин, так ты не смущаешься, а как любимой девушке стихи почитать, так ты боишься… Или я у тебя не любимая?
Марина впервые за утро повернулась к нему и посмотрела в глаза. Она улыбалась, да и взгляд был вроде бы насмешливый, но Олег увидел какую-то горечь во взгляде.
– Дурочка! – сказал он тихо и почти нежно. – Конечно, любимая!
– Тогда хочу стихов! – Марина засмеялась. – Про что угодно, но желательно про любовь!
– Хорошо! Слушай! Одно из ранних.
Ночь. По кухне распростёрся ароматнейший туман…
В облаке из земляники с другом я курю кальян.
Свет погас… Свечей не буду я искать и зажигать…
Всё прекрасно! Друг мой милый, завтра приходи опять!
– Ха-ха-ха! Ужас какой-то! Это что за наркоманско-гомосексуалистское стихотворение?
– Почему это гомосексуалистское?
– Потому что ты друга называешь милым!
– Это просто такой эпитет! Я вполне нормальный мужчина в полном расцвете сил! Тебе это опять доказать?
– Не-е-ет! – Марина смеясь, уклонилась от его поцелуя, затем вдруг замерла и серьёзно на него посмотрела.
– Олеже… Ты такой хороший! Ты мне скажи, зачем я тебе такая? Я ведь далеко не Моника Белуччи… Да и характер у меня, скажем прямо, не ангельский! Я пью, пью утром и вечером, и днём и ночью… Сначала я думала, что у тебя это быстро пройдёт… Ну, остынешь ты, потеряешь ко мне интерес… Ну кому нужна такая, как я? Общение со мной – это сплошной стресс… А ты всё меня не бросаешь и не бросаешь… Меня это удивляет… Что ты во мне нашёл?