Это же Пэтти!
Шрифт:
В окно настойчиво забарабанили. Скосив глаза, она увидела Осаки, японца-дворецкого, который высунулся далеко наружу из окна буфетной и протягивал ей мелкую тарелку с одним единственным большим куском индейки.
– Оставить тарелка в мусорное ведро, мисси, – прошептал он хрипло.
Какое-то мгновение Пэтти гордо и мученически боролась, однако голод и страсть к интригам взяли верх. Она подкралась и взяла подношение. Ни ножа, ни вилки, – только примитивные способы, достаточные в случае реального голода. Покончив с индейкой, она похоронила тарелку под грудой контрольных по алгебре. В ежедневные обязанности Осаки входило опорожнение мусорного ведра, – в должный
Через несколько минут за дверью послышался торопливый звук шагов, и к Пэтти ринулась маленькая ученица младшего «А» класса. Она бросила через плечо заговорщический взгляд и вытащила две булочки с маслом из-под оттопыренной кофточки.
– Возьми скорее! – выпалила она. – Мне нужно спешить обратно, иначе они заподозрят. Я попросила разрешения взять носовой платочек. Крепись. Мы не дадим тебе умереть с голоду. Это блестяще!
Швырнув булочки в подол Пэтти, она испарилась.
Новость о том, что школа на ее стороне, утешила Пэтти. Мученичество становится еще привлекательнее от сознания того, что есть зритель. Помимо прочего, булочки были приятным дополнением к индейке, – ее аппетит, нагулянный пятью часами учебы, все еще давал о себе знать. Она съела одну булочку и уже готовилась приступить ко второй, как сзади раздались крадущиеся шаги, и одна из горничных незаметно передала ей через плечо бумажную тарелку.
– Вот имбирный пряник, мисс Пэтти. Повариха говорит…
Звук хлопнувшей двери спугнул ее, и она, словно обнаруженный вор, стремглав выбежала вон.
Пэтти положила вторую булочку в мусорное ведро, к тарелке из-под индейки, и только взялась за имбирный пряник, как услышала, что кто-то карабкается в окно в конце класса. На секунду над подоконником возникла голубая шляпка, владелицу которой поддерживали снизу, и неизвестная рука бросила апельсин, покатившийся по центральному проходу. Пэтти поспешно преградила ему путь и уронила его в ведро. Обед скоро закончится, и визит мисс Лорд неизбежен. Этот приток продовольствия начинал смущать.
Она услыхала нарастающий гул голосов, когда девочки высыпали из столовой. Она знала, что за ней наблюдают группы сочувствующих из открытых дверей за ее спиной. Судя по неиссякаемому шарканью ног, все обитатели «Святой Урсулы» спешили по поручениям мимо двери класса. Пэтти ни разу не оглянулась и, распрямив плечи, пристально смотрела в пустоту. В этот момент над ее головой раздался грохот. Она подняла испуганные глаза к заслонке в потолке и увидела встревоженное лицо Айрин Маккало, которая подглядывала в щель.
– Ты сможешь много дней прожить на шоколадках, – раздался громкий шепот. – Мне ужасно жаль, что здесь только полфунта: остальное я съела вчера вечером.
Заслонку убрали и быстро опустили вниз коробку на веревочке. Айрин была главарем штрейкбрехеров.
– Спасибо, Айрин, – ответила Пэтти высокомерным, громким шепотом. – Мне наплевать на всякие…
В холле послышался голос мисс Лорд.
– Мне казалось, юные леди, что послеобеденный отдых следует проводить на воздухе?
Пэтти едва успела схватить коробку и бросить в подол, прикрыв сверху книгой, когда в класс вошла мисс Лорд. Лицо Пэтти приняло выражение страдальческого стоицизма, в то время как она смотрела вперед, очень надеясь, что у Айрин достаточно мозгов, чтобы убрать болтающуюся веревку длиною в восемь футов. За мисс Лорд следовал Осаки, который нес на подносе два кусочка сухого хлеба и стакан воды.
– Ты закончила свой латинский урок, Пэтти?
– Нет, мисс Лорд.
– Отчего же?
– Я собираюсь
Пэтти произнесла это вежливым тоном, но было понятно, что она подразумевает. Она сделала едва заметное ударение на слове «завтра».
– Ты немедленно возьмешься за эти двадцать строк.
Красноречивое молчание со стороны Пэтти.
– Ты слышишь меня?
– Да, мисс Лорд.
– Ну? – Коротенькое слово было таким острым, что об него можно было порезаться.
– Я не отступлюсь от своих принципов, – сказала Пэтти. – Я не штрейкбрехер.
– Останешься здесь, пока не проработаешь эти двадцать строк.
– Отлично, мисс Лорд.
– Я не желаю, чтобы ты страдала. Вот хлеб и вода.
Она сделала знак Осаки поставить поднос.
Пэтти отодвинула его в сторону.
– Я не заключенная, – промолвила она с достоинством. – Я отказываюсь есть, пока для меня не накроют должным образом стол в столовой.
Восточное спокойствие на лице Осаки на секунду нарушилось беглой ухмылкой. Мисс Лорд положила хлеб на соседнюю парту и оба удалились.
Пока длился перерыв на отдых и шли послеобеденные занятия, Пэтти сидела за своей партой, демонстративно не трогая тарелку с хлебом, стоявшую подле ее локтя. Потом прозвенел пятичасовой звонок, девочки строем вышли из классов и разошлись по своим делам. Час между послеобеденными уроками и звонком к переодеванию всецело был отдан в их распоряжение. Пэтти слышала, как они шумно возятся на черной лестнице и носятся наперегонки по коридорам. Над ее головой в Райской Аллее Козочка Маккой устраивала «подушечные» бои. Стайки девочек с радостными криками и смехом прошли мимо классного окна. Оседлали и вывели Перчика и Табаско, двух верховых лошадей. Ей было видно, как девочки по очереди скакали галопом по кругу, а Мартин, подобно инспектору манежа, взмахивал кнутом и подгонял их. Теперь Мартина скрутил ревматизм, но в далекой, беспечной молодости он был ковбоем и, когда он учил девочек ездить верхом, их пренебрежение к сломанным костям приводило в смятение даже безрассудно смелую учительницу гимнастики. Пэтти была его любимой ученицей, – она могла держаться на спине Красного Перчика только с помощью одного одеяла. Мартин в весьма редких случаях бывал в благодушном настроении настолько, чтобы седлать лошадей ради обыкновенного увеселения публики. Сердце Пэтти заныло, когда она наблюдала, как ее лучшие подруги Присцилла и Конни развлекаются, не обращая внимания на своего взятого под стражу товарища.
Смеркалось. Никто не пришел зажечь свет, и Пэтти сидела в полумраке, устало опустив голову на руки. Наконец она услыхала в холле шаги, вошла мисс Салли и закрыла за собой дверь. Пэтти снова взяла себя в руки, – для того, чтобы тягаться с Драконицей, требовался едкий юмор.
Мисс Салли говорила с мисс Лорд и была склонна считать, что Пэтти нуждается в необычном наказании, но в ее правилах было выслушивать обе стороны. Она пододвинула стул и начала с деловой прямолинейностью.
– Послушай, Пэтти, что значит весь этот бред?
Пэтти подняла укоризненный взгляд.
– Бред, мисс Салли?
– Да, бред! Мисс Лорд говорит, что ты отказалась выучить урок, который она задала, и спровоцировала остальных девочек на бунт. Ты одна из самых способных учениц в классе, и твоя неспособность выучить урок до конца это не что иное, как упрямство. Если бы это была Розали Пэттон, в этом был бы какой-то смысл.
– Не думаю, что Вы понимаете, – мягко сказала Пэтти.
– Будет лучше, если ты объяснишь, – предложила мисс Салли.