Этот мир твой
Шрифт:
В полной тишине раздались хлопки Радомира:
– Браво. Тем не менее на всякий случай предупрежу. График дежурств я скорректирую, но Паула сегодня всё равно дежурит. Так лучше запоминается не поддаваться на чьи-то глупые подначки.
– Так точно. Да я и сама бы не согласилась. Я проиграла честно.
– Я помогу, – вызвался Вячеслав.
– И мы тоже, – поддержали остальные девочки.
– Хорошо. Тогда закругляемся и спать. Праздник праздником, но подъём и режим никто не отменял.
Убирать тарелки и продукты, а также протереть столы им помогли, но мыть посуду добровольцев не нашлось, поэтому остались только Вячеслав и Паула. Опытным путём быстро выяснили, что Вячеслав моет тарелки быстрее и лучше, сказывалась постоянная практика дома, где мать категорично отказывалась купить посудомоечную машину. Так что сразу же работу поделили: Вячеслав моет и отдирает приставшую грязь, а Паула споласкивает, протирает насухо и ставит в шкаф. Дело пошло… Совершенно неожиданно, поставив на место очередную тарелку, Паула не взяла следующую, а села прямо на пол и заревела. Совсем по-детски, как маленькая девочка. Вячеслав, даже не вытирая рук, сел рядом, прижал её к себе… Нет, сейчас ему в плечо рыдала не взрослая девушка, не ровесница, обнимая которую, ты ощущаешь нечто такое именно как к девушке – а именно сопливая девчонка, лет десять, не больше.
– Ты знаешь… ты знаешь… Я… Я первый раз за эти годы посуду мою. Вот так, просто на кухне. Просто после ужина. Мы… это было тогда, я, мама и Рита. А утром мы вылетали, втроём. На Гаити. И там…
Вячеслав подождал, пока девушка чуть успокоится. Наверное, надо было её уложить, а потом вернуться и доделать всё самому, но с чего-то это показалось неправильным. Они вдвоём закончили уборку, Вячеслав проводил Паулу до комнаты. И даже постоял немного под дверью, хоть и нехорошо выходило, но он послушал и убедился – она именно легла спать, а не рыдает опять в подушку. И лишь затем пошёл к себе.
Уже когда сам лежал в постели и размышлял, что всё-таки прав был Пётр Матвеевич со всех сторон, Паула выросла только внешне, а сама осталась всё той же двенадцатилетней девчонкой, остальное – наносное, шелуха, вдруг подумал:
«Сам же мечтал всю жизнь, чтобы у тебя сестрёнка была, даже под ёлку Деду Морозу писал. Вот и получил. А может, прав этот, как его, Исаак Данилович. Может, потому я сюда и попал? Спаситель Земли из меня как ружьё из палки, а вот Паула… Ну и ладно. И раз у меня теперь есть сестрёнка, тогда сам себе пообещаю – больше она у меня плакать не будет».
***
Утро началось с громкого стука в дверь и голоса Радомира:
– Подъём, соня!
Первой мыслью у Вячеслава было: «Напали! В первый день!» – но тут же здравый смысл взял верх. Тогда ревела бы сирена тревоги, да и в голосе старшего группы не звучало бы столько веселья. Или он в школу проспал? Вот позорище…
– Будильник надо ставить. Спортивную форму – и на выход.
Из своей комнаты Вячеслав вылез последним и ощущал себя восставшим зомби, но и остальные выглядели не лучше.
– Неужели хоть раз нельзя отоспаться? Обязательно надо поднимать ни свет ни заря? – буркнул Камиль.
– Придумай что-то новенькое, а то каждое утро одно и то же, – веселился Радомир. – Посмотри на девушек, бодрые и красивые. Все здесь? Вперёд, погода хорошая.
– Ага, – зевнула Ольга, соглашаясь то ли с бодрой, то ли с красивой.
И поплелась к выходу, остальные – за ней. На улице прохладный ветерок сразу добавил бодрости, так что разминались все уже с энтузиазмом, а кросс по стадиону бежали резво. На спортивных снарядах опять кто-то демонстративно повозмущался – зачем, но и это явно было данью традиции. Тем не менее на риторический вопрос Радомир весело, но такой же дежурной фразой ответил:
– Тяжело в ученье, легко в леченье. Денис, на брусья первый – и начал.
Вроде бы ничего нового и сложного. Вроде бы в учебном центре гоняли посильнее, но в итоге, когда после завтрака Вячеслав доплёлся до класса, то даже не сел, а растёкся за партой.
– Одно радует, что мы на уроки опоздать не можем в принципе.
– Хочешь, я сейчас угадаю твои мысли? – улыбнулась Паула. – Почему ты себя ощущаешь выжатым лимоном и полным неудачником? Хотя в училище нагрузки больше. Всё очень просто. Там за тобой, как за ценным курсантом, следила прорва инструкторов и специалистов, а здесь всё сам. И ошибаешься, и поправить некому, и указать, где силы перерасходовал. Ничего, у меня тоже так начиналось. Пройдёт.
Ответить и вообще поговорить на эту тему Вячеслав не успел. Класс быстро стал заполняться, все здоровались, в том числе и с новенькими, чего-то спрашивали и уточняли, потом начались уроки. И к концу учебного дня Вячеслав понял, что окончательно перестал хоть что-то да понимать. Конечно же, он не ожидал, что девочки сразу начнут вешаться ему на шею, а парни брать автограф – но какая-то восторженная реакция на защитника обязана быть? Особенно если вспомнить, как в больнице на него смотрела семья капитана Ходакова. А тут ничего. Вот на Паулу смотрели, но именно как на красивую девчонку. Если окажется, что между ней и Вячеславом ничего нет, за такой обязательно надо поухаживать. И Ольга на Паулу смотрела именно как на потенциальную конкурентку за внимание мальчиков…
Единственное отличие от знакомых шаблонов – обычно любого нового парня в классе стараются оценивать в том числе и с точки зрения силы. В нормальной школе обойдётся без драк, конечно, однако в какое-нибудь соревнование типа армрестлинга или ещё во что-то да втянут. Но во всяких армрестлингах с защитником соревноваться бессмысленно, ибо на этапе подготовки в училище с помощью добавок и под присмотром специалиста ему помогают подтянуть мускулатуру, да и потом за время службы расслабиться не дадут, сегодняшняя зарядка тому пример. Драться же с защитником вообще опасно. В учебном центре Вячеславу объяснили – опасаясь повторения судьбы Аркана, свеги боятся формировать настоящую армию, способную после войны бросить вызов хозяевам. Пытаются за счёт превосходства в ресурсах завалить землян пушечным мясом. Это означало, что теоретически у подготовленного человека при столкновении с отверженным преимущество… Практически же готовить убийц из наземных команд никто не собирался, зато с помощью инструкторов, психологов и прочего в каждого защитника вкладывали простую установку – он никогда не должен начинать первым, сдерживаться до последнего, зато если дошло до прямого столкновения, то бей первым, бей наверняка и сразу на поражение. И не факт, что в несерьёзной школьной драчке, которая самое большее заканчивается разбитыми носами, эти рефлексы не сработают.
Учителя вели себя точно так же обыденно. К ним перевели двух новых учеников? У них требуется проверить уровень знаний. Побыстрее встроить их в школьную жизнь. И всё. К концу дня мысль окончательно сформировалась. Неужели… Нет, дело явно не в том, что окружающие привыкли находиться рядом, потому не видят в них героев. Просто даже в мыслях учителя и одноклассники словно разделяют две ипостаси их отряда как двух разных людей. Когда они займут места пилотов по боевой тревоге – станут защитниками, на которых надо молиться. Но в остальное время они самые обычные люди, с которыми можно ругаться и мириться, обижаться за то, что не дал списать контрольную или пригласить в кафе, поухаживать. Учителя же спокойно отчитают за невыполненное домашнее задание или оставят после уроков, отрабатывать плохое поведение. Не про это ли намекал Пётр Матвеевич, когда сказал, что если заниматься исключительно военной подготовкой, то она развивает одни качества, зато гасит другие? Если остальные военные пилоты хоть наполовину похожи на Паулу, координатор Лесин абсолютно прав.