Шрифт:
«Бойтесь данайцев, дары приносящих». (Вергилий, Энеида, II, 49)
«Наверное, все, что я имею сейчас, я заслужила. Это равнодушное одиночество никогда не покинет меня! Оно будет меня мучать до скончания моих дней, напоминать мне, что я имела слишком много счастья, которого было в избытке, напоминать мне о моей боли, о моих страданиях. Хотя не имеет смысла напоминать мне об этом, потому что я не в силах вырвать с корнем то, что гложет меня в последнее время. Это невозможно забыть и похоронить навсегда. Все коллеги и друзья смотрят на меня как на сумасшедшую в последнее время и боятся лишнего слова мне сказать. А мне хочется им крикнуть о том…. Это вы с ума сошли! Если мне сейчас так больно, это не значит, что вы должны обращаться со мной, как с хрустальной вазой! Нагрузите меня работой, говорите со мной, говорите! Но что-то внутри меня мешает мне сказать им об этом…. Время позднее, попробую заснуть».
Марина захлопнула крышку ноутбука и вперила свой отрешенный взгляд в темную гладь ночного окна. Было время, когда она не замечала ничего вокруг: ни людей, окружающих ее, ни пения птиц ранним утром, ни первых весенних цветов, распускающих свои лепестки под благодатными лучами солнца. Не замечала также ни уборщицу, которая мыла утром рано подъездные лестницы, ни местного сумасшедшего, бубнящего себе что-то под нос, ни бездомную собачку, ждущую каждым утром у подъезда сердобольную старушку, которая выносила ей что-нибудь вкусненькое из своих скудных запасов. Одним словом, Марина была погружена в свое собственное и невероятное счастье. А когда оно закончилось, она неожиданно для себя стала подмечать разные мелочи, окружающие ее повсюду. Сейчас она в изумлении застыла и стала наблюдать за тем, что происходит в окне напротив нее. Молодой мужчина сидел у компьютера. Он был весь напряжен и сосредоточен. Работает? Или играет в увлекательную игру? Несмотря не позднюю осень он был облачен лишь в домашнее трико, подчеркивающее его стройный торс и мускулистые руки. Такими руками можно делать все, что угодно, только не сидеть за клавиатурой компьютера. Например, можно тягать гири, поднимать, выбившись из последних сил, штангу или просто сжимать хрупкую женщину в своих крепких объятьях. Не успела Марина подумать о женщине, как некая хрупкая блондинка подошла к мужчине сзади и со всей нежностью обхватила его за шею, прикоснувшись своей щекой к его щеке. Видимо, она что-то ему прошептала на ухо, от чего вдруг вся напряженность и сосредоточенность мужчины вмиг пропали, и он расслабленно улыбнулся ей в ответ и кивнул головой. Блондинка тут же покинула его, а он продолжил работать. Не прошло и пяти минут, как маленькая пятилетняя девочка неожиданно оказалась в поле зрения Марины. Девочка протянула свои маленькие ручки к мужчине, и он немедленно усадил ее к себе на коленки. Ее длинные каштановые волосы заструились по могучим плечам мужчины. Было заметно, что он и девочка находятся в благостном расположении духа. Девчушка стала немедленно громко стучать по клавишам и при этом заливисто смеяться. Но мужчина, кажется, готов был простить ей все маленькие шалости на свете. Марина была больше не в состоянии наблюдать идиллию чужой жизни, поэтому резко поднялась с места, зашторила окно и поковыляла к своей ненавистной кровати. С тех пор, как случилась беда в ее жизни, постель стала для нее одним из злейших врагов в ее жизни. Именно в такие ночные минуты воспоминания незвано вторгались к ней и не давали ей покоя.
Она закрыла глаза и….
– Маришка, что ты квохчешь как наседка, – сказал Евгений, как всегда насмешливо смотря на нее.
– Мама, не стоит беспокоиться, – как-то по-взрослому деловито сказала ее пятилетняя дочь Диана.
– Дорогие мои, – с беспокойством в голосе проговорила Марина. – Я не в каждый день отправляю вас на отдых вдвоем без меня, поэтому не стоит удивляться, что я так беспокоюсь за вас.
В этот день она вскочила ни свет ни заря, чтобы еще раз проверить багаж мужа и дочки. Все ли она предусмотрела и собрала ли она все необходимые вещи? Она не забыла и о лекарствах в случае крайней необходимости и даже написала полную инструкцию, как их принимать в случае простуды, температуры, кашля или насморка. Марина была готова даже собрать еще одни чемодан с продуктами, и у нее была мысль приготовить накануне запеченную курицу и пироги с капустой, но Женя вовремя пресек ее неуместные действия:
– Нам придется все это оставить в аэропорту, потому что нельзя провозить продукты питания с собой.
– Как же так? – удивленно спросила она.
– Да не волнуйся ты так! – весело сказал муж. В самолете отлично кормят. Мы всего лишь летим в Италию, а не на Северный полюс. Но мне кажется, что ты именно туда нас и отправляешь.
Марина только вздернула своим маленьким носиком, но ей все же пришлось согласиться с Женей и в разы сократить свою деятельность по подготовке мужа и дочки к путешествию. Но, тем не менее, она попыталась засунуть в чемодан самые любимые игрушки Дианы, и ради такого случая купила ей маленький рюкзачок, в который дочка с удовольствием положила самые любимые ее сердцу вещи и игрушки. Когда они уже собирались выходить из дома, Диана вспомнила, что хотела бы еще забрать своего любимого плющевого мушку, и Марина собиралась немедленно выполнить поручение дочери, как тут Женя неожиданно снова пресек ее попытки:
– Мы всего уезжаем на десять дней, поэтому нет необходимости забирать все вещи из дома. Ты же видишь, чемодан мы еле закрыли, а рюкзак Дианки того и гляди лопнет у всех на глазах.
Дочь и Марина заметно насупились, но согласились с доводами Жени.
Было немного грустно провожать дочь и мужа в аэропорту, но, к сожалению, на работе у Марины выдался небольшой аврал. Если бы их поездка была запланирована хотя бы заранее на два месяца, возможно, она смогла бы передвинуть свой отпуск и вырваться хотя бы на неделю со своими домашними в Италию. Но горящая путевка подвернулась всего неделю назад, и Женя не упустил возможности ее перехватить, надеясь, что жена сможет утрясти все свои дела на работе в архиве. Но, как выяснилось, это было уже невозможно. Ее коллега выходила замуж и уезжала в свадебное путешествие, Другие сотрудники тоже не собирались сидеть и вдыхать пыльный зной города, поэтому уже в первый день отпуска отправлялись в заграничные путешествия, по большей части. А те, кто собрались просто отсиживаться на даче, уперлись и ни в какую не хотели уступать свое законное право на отпуск в июле, ссылаясь на неотложные дачные работы и дни рождения родственников. Как бы ни было обидно, но Марине пришлось смириться с существующим положением дел. Евгений утешал ее как мог, обещая в августе небольшое путешествие на онежское озеро. Только это и грело ей душу. И вот настал момент, когда она обняла Диану и Женю крепко, давая им последние наставления. Диана еще раз обернулась и помахала маме ручкой, на что Марина с трепетом в сердце ответила тоже взмахом руки, и вскоре розовый рюкзачок дочери скрылся из виду.
Было очень неуютно ощущать отсутствие мужа и дочки в квартире. Игрушки Дианы казались осиротевшими, особенно плюшевый мишка, которого дочь так и не смогла взять с собой. Компьютер одиноко мигал, призывно приглашая воспользоваться им, но его хозяин тоже сейчас отсутствовал. Зато Марина сегодня имела вполне законное право расслабиться, включить телевизор или почитать любимую книгу в одиночестве. А в холодильнике еще осталась кое-какая еда, так что можно абсолютно не тревожиться, что ее грозит голодная смерть. Она сделала контрольные звонки маме, свекрови и подруге, а потом, уютно расположившись в кресле, стала читать очередной захватывающий роман. Она и сама не заметила, как уснула, но настойчивый и тревожный звонок телефона вернул ее к реальности. Женщина на автомате ответила на звонок, и лишь одна мысль промелькнула в ее голове, что Женя и Диана уже приземлились и торопятся связаться с нею. Но она была очень удивлена, услышав в трубке хриплый голос свекрови:
– Ты что там уснула? Почему так долго не отвечала?
Марина пыталась придать своему голосу бодрость и свежесть:
– Нет, я просто была в ванной. А с Вами все в порядке?
Тут голос свекрови неожиданно резко поменял тональность, он задрожал и завибрировал, а Марине даже показалось, что женщина вот-вот расплачется.
– Мариночка, беда…. Случилась беда! – жалобно проговорила мама Евгения.
– Я ничего не понимаю, – неуверенно сказала Марина, но почувствовала, как ее сердце уходит куда-то в пятки, ощущая что-то нехорошее, тревожное, готовое вывалиться на нее немедленно со страшной и неотвратимой силой.
– Марина, ты не смотрела новости? Включи телевизор! Скоро будет повтор. А не верю, но они говорят, что авиалайнер, на борту которого были Женя и Диана, разбился. Горе-то какое! – и тут свекровь зарыдала белугой и бросила трубку.
Марине показалось, что она все еще спит, что это просто страшный сон, что это все ей снится. Она даже ущипнула себя со всей силы и поморщилась от боли. Не предплечье осталось небольшое покраснение. Она включила телевизор и еще долго томилась в ожидании новостей. Она была почти уверена, что свекровь что-то перепутала. Но, к сожалению, все это оказалось горькой правдой. Она до утра сидела, уставившись в одну точку и ни на что не реагируя. Телефон еще продолжал звонить, практически не переставая, но женщина как будто не замечала этого. Наверное, это была та самая защитная реакция – уход в себя, которая спасает любого человека от нервного потрясения. Но лучше было бы выплеснуть наружу свою боль и проплакать до утра. Утром ее из оцепенения вывел громкий звонок и резкие непрекращающиеся удары в дверь. Она, чувствуя слабость во всем теле, кое-как добрела до двери и, шатаясь, ухватилась за нее, как за спасительную соломинку. На пороге стояли две пожилые женщины. Свекровь и ее мама. Взволнованные и несчастные одновременно. Скорее всего, это они и, возможно, ее лучшая подруга, названивали ей весь вечер, тревожась за ее душевное состояние. Не успела Марина отлепить руки от двери, как тут же почувствовала сильное головокружение и, если бы не ее мама, свалилась бы прямо перед их носом на полу в прихожей. Каким-то чудом ей удалось сохранить остатки чувств, и женщины осторожно довели женщину до гостиной и бережно уложили ее на диван. Все дальнейшее происходило как в тумане. Марина потеряла все свое самообладание, а когда она немного очнулась, то обнаружила себя уже на кладбище, где громче всех ревела одна из женщин, мать Евгения, оплакивавшая своего единственного сына и единственную внучку. Тут, наконец, до нее дошла вся трагичность ситуации, а слезы, без особого приглашения, вырвались наружу, и Марина уже больше не могла сдерживать свою боль, захлебнувшись в горьком и нестерпимом рыдании.
Конец ознакомительного фрагмента.