Шрифт:
Меня ты скоро позабудешь, художник, что рисует дождь,
Другому ангелу ты служишь и за собой не позовешь.
Кирилл Крастошевский
Ролан сидел задумавшись у окна. В хрустальной пепельнице догорала давно забытая им сигара, но он был настолько взволновал и увлечен своими мыслями, что не замечал ничего вокруг. Даже слегка приоткрытое окно и колючий морозный ветер, который немилосердно щекотал его слегка небритые щеки, не мог привлечь его внимание. Началось все с того, что Ролан залюбовался прекрасным видом из окна. Уже заметно сгущались сумерки, но было еще достаточно светло для того, чтобы обозреть и прекрасные зимние холмы, белеющие где-то вдалеке, и слегка падающий снег, который кружился в каком-то незабываемом и невероятном танце, и красивые величественные сосны, покрытые легким слоем снега, напоминавшим изящную накидку из белого шелка. Постепенно мысли мужчины вернулись к тому, о чем он давным-давно мечтал.... Он желал нарисовать женщину, в образе которой бы воплотились женственность, легкость, изящность, незаметное кокетство, некая наивность и в то же время мудрость. Чтобы ее формы напоминали глубоководную реку, которая весело струится и радостно журчит, чтобы ее улыбка была загадочной, а взгляд ассоциировался с глубоким и темным омутом, в котором не будет страшно утонуть. Чтобы ее темно-каштановые волосы мягким и волнистым водопадом расплескались по ее плечам, придавая всему ее облику неповторимость и таинственность.
Художник тяжело вздохнул и вернулся в комнату. Он сел напротив своего холста и снова взялся за кисть. Его рабочая белая рубашка немного распахнулась, обнажая его широкую и мужественную грудь. Вдруг что-то сильно его насторожило, и ему почудилось, что окно распахнулось еще сильнее, и резкий порыв зимнего ветра чуть ли не сшиб его с ног. Он нечаянно мазнул кистью по рукаву своей рубашки и едва не выронил ее из рук от неожиданности. Потом все в одночасье стихло, но Ролан чувствовал, что за его спиной кто-то находится. Он не спешил развернуться и посмотреть, кто же такой таинственный находится позади него, но у него было предчувствие, что это кто-то, кого бы он хотел видеть наверняка. Прошла минута, а может и две. Наконец кто-то неизвестный тяжело вздохнул за его спиной, как бы подавая ему сигнал к действию. И.... Ролан обернулся. Это была она! Да, это была та самая женщина, о которой он мечтал долгие годы, но никогда не встречал именно в том облике, в котором она приходила к нему во снах и грезах. Она сидела у окна, слегка поджав под себя обнаженные ноги. Шелковистые и темные пряди ее волос красиво обрамляли ее утонченное лицо, а ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, в зимнюю пургу, которая разыгралась ни на шутку. Окно уже было плотно закрыто, но громадные хлопья снега яростно что-то лепили на внутренней стороне окна. Женщина была облачена в темно-зеленый свитер грубой вязки свободного покроя, а его ворот был настолько широк, что время от времени скатывался то с ее правого, то с левого плеча, обнажая ее молочную и нежную кожу. Неожиданно она так посмотрела на него своим теплым и обволакивающим взглядом, что его сердцебиение участилось не на шутку. А она, как будто не замечая его растерянного вида, только слегка улыбнулась и сказала:
– Что же ты стоишь? Ты разве не замечаешь, что мне ужасно холодно. Разожги камин и приготовь мне кофе.
Ее голос был настолько мягок и нежен, что Ролан, казалось, просто утонул в его звучании, но тут же очнулся и, как влюбленный мальчишка, принялся выполнять все ее указания. Пока он готовил для незнакомки кофе, она, словно кошечка, слегка привстала и вплотную подошла к окну. Пока она что-то чертила на окне, он не мог оторвать от нее взгляда. Несмотря на то, что свитер был достаточно широкий и длинный, за ним едва угадывались контуры ее женственной и роскошной фигуры. Вдруг она резко обернулась, и он не успел отвести от нее свой взгляд.
Она тихо произнесла:
– Я знаю, что ты смотришь не меня. Подойди ко мне.
Он не заставил себя долго ждать. Когда Ролан очутился рядом с ней, он почувствовал, что от нее исходит какой-то невероятный аромат, нежный и соблазнительный. Это было что-то вроде его самого любимого вина, которое он пил когда-то. Рано или поздно бокал будет пуст, но послевкусие остается не только на языке, но каким-то невероятным образом откладывается в его памяти, в его ощущениях, рождая страсть и фантазии. Так было и с ароматом, которым благоухала эта женщина.
Она слегка коснулась рукой его плеча, и невероятная дрожь пробежала по всему его телу. Но она сделала вид, что не заметила его волнения, а просто указала на рисунок, который она схематично начертила на замершем окне. На первый взгляд, это напоминало какие-то геометрические фигуры.
– Что это? – недоуменно спросил Ролан.
– Это место, где я живу, – и она уверенно указала на круг.
– Я ничего не понимаю, – удивленно сказал он.
– А тебе не надо ничего понимать, – и она исбодлобья взглянула не него, а потом задорно рассмеялась. Ее смех разнесся звонким колокольчиком по его скромному жилищу, и ему показалось, что это придало живости и яркости дому, в котором порою царила гробовая тишина.
– Я прилетела с другой планеты, – вдруг серьезно продолжила женщина. – Эту планету мы называем синей. Ты можешь мне не верить, но она ничем не отличается от планеты Земля внешне. Этот круг символизирует меня, как единое целое с моей планетой.
Ролан от неожиданности даже присвистнул и почесал затылок.
Она ожидающе заглянула в его глаза и неожиданно промолвила:
– Твои глаза напоминают мне небо на нашей планете. Это цвет не жаркого летнего дня, этот цвет немного холодный, как предзнаменование того, что в любую минуту может пойти дождь. Очень волнующий и таинственный цвет. Художник, что рисует дождь....
Он растерялся и не знал, что ей ответить, поэтому переключил внимание женщины:
– А есть ли имя у этой таинственной незнакомки?
– Да, конечно, – с легкостью переключилась она. – Меня зовут Веста. Может быть ты слышал что-нибудь о древнеримской богине дома и домашнего очага Весте?
Конец ознакомительного фрагмента.