Этот огонь - мой

Айрон Мира

— Пусть остаётся, — сказала Татьяна Петровна. — Не маленькая. У нас в семье секретов нет.

Егор кивнул.

— Вера, — сказал он бесцветным голосом. — Я виноват перед тобой. Я слабак. Изменил тебе с Кристиной в конце января, и вчера узнал, что она ждёт от меня ребёнка.

Вера не могла понять, почему она ничего не чувствует. Ей не хочется ни плакать, ни кричать, ни ударить его. Просто силы разом все куда-то делись, словно в землю ушли.

Настя заплакала. Татьяна Петровна побледнела, прикрыла рот ладонью.

—

Что ж, — Вера поднялась. — Вот и кончилась сказка. Пора двигаться дальше.

— Вера… — он умоляюще смотрел на неё.

— Вера, может, не его ребёнок-то. Я не удивлюсь, — тихо сказала Татьяна Петровна.

— А может, его. Да и сам факт такой возможности, Татьяна Петровна.

Вера пошла собирать сумку.

— Верочка, — Татьяна Петровна бросилась за ней. — Не уходи, поживи, пока подыщешь что-нибудь! Пусть он идёт к своей зазнобе жить.

— Правда, Вера, может, так лучше? — Егор тоже появился в дверях их комнаты. — Поживу у Серёги.

— Нет, — Вера покачала головой. — Я не смогу.

Она методично и аккуратно укладывала вещи в сумку.

— Татьяна Петровна, вы не переживайте, я сразу вам позвоню, как только устроюсь. Я не хочу, чтобы вы волновались. Вероятнее всего, в Юганск вернусь.

— К Денису? — всё же не выдержал Егор. Даже в такой ситуации эта мысль не давала ему покоя. Вера не удостоила его ответом.

— Как ты мог?! Ты что наделал? — воскликнула Татьяна Петровна и заплакала. Настя рыдала, стоя рядом.

— Не осуждайте его, не презирайте, очень прошу, — даже как-то мягко сказала Вера. — Мне самой нужно было думать. Влюбилась, ослепла. А ведь его прежнее чувство не могло пропасть внезапно в никуда. Не дай бог никому попасть в такую ситуацию — выбирать из двоих. Кристина за него борется. А у меня нет ни сил, ни желания. Она же раньше была.

— Она тварь! — закричала Настя.

— Настюш, не суди, и не судима будешь. Егору тяжело. Вы должны поддержать его. Он был и остаётся ваш.

— Обещайте, что не будете осуждать, — она повернулась к Татьяне Петровне и Насте. Егор молчал. Он не мог говорить. В горле словно кол застрял.

Татьяна Петровна, плача, махнула рукой.

— Подарки-то! — вдруг вспомнила Вера, и даже как-то повеселела.

— Вот, Настюш, это тебе, на восьмое марта, — Вера протянула коробку с телефоном. — Ты мечтаешь о таком. Нокиа.

Настя прижала белую коробочку у груди. Белый тонкий телефончик, её мечта. У неё был чёрный и громоздкий, Егор свой отдал.

— Татьяна Петровна, "Шанель номер пять" спрячьте, вам только лет через двадцать они будут по солидности. Вот, "Кензо", это вам сейчас. Ваш запах.

Она достала свёрток:

— Николай Степанович парфюм не признаёт. Ему шарф. И привет от меня, жаль, не повидались.

Она достала ещё один свёрток и коробочку.

— Тебе, — протянула Егору. — На двадцать третье "Хьюго босс", а на день рождения свитер. На память.

Егор смотрел

на неё, прижимая свёртки к груди. Больше всего ему хотелось умереть. Хотя, он уже умер, ещё вчера. Он знал, что она уйдёт. Но врать и скрывать не мог.

— Всё, — Вера застегнула пуховик. — Хорошо быть девушкой в розовом пальто.

Обняла Татьяну Петровну, рыдающую Настю.

— Я не пущу! — Татьяна Петровна загородила собой дверь. — Куда ты вечером? Одна?

— На вокзал. Не так уж поздно. Сегодня ещё две электрички до Перми, к ночи уже в аэропорте буду. Пропустите. Не обижайтесь, но мне сейчас где угодно будет лучше, чем здесь. Пощадите меня, пожалуйста!

Татьяна Петровна отошла от двери.

— Вера, я подвезу, — Егор сделал последнюю попытку.

— Не приближайся ко мне, — спокойно сказала Вера. — Никогда. Я сама.

Она вышла и аккуратно прикрыла за собой двери.

Сначала она шла шагом, а потом всё быстрее. Через пятнадцать минут была у девятиэтажки. Это был дом, с которого почему-то предпочитали прыгать все самоубийцы города. Настя рассказывала. Они ходили в музыкалку мимо. Зашла в подъезд, поднялась в лифте на восьмой этаж, где всегда было открыто окно.

Ну что же. Надо решиться. Раз, и нет этой боли, от которой невозможно дышать.

Она выглянула в окно. Ей не было страшно. Но внезапно она услышала словно со стороны свой собственный голос.

"Вот так решила сразу за вас двоих? Сама пожила, а ребёнку даже шанса не дашь? А Татьяна Петровна и Настя? А Егор? Весь город будет перемалывать это всё, винить его, смаковать детали. Этого хочешь?".

Вера резко захлопнула окно и побежала вниз прямо по лестнице, без лифта…

Она уехала в Пермь на последней электричке. Ночь провела на вокзале, читая газету с объявлениями. Уже днём она сняла комнату у старушки и купила подержанный компьютер. Приехал совсем молодой парень, установил и настроил компьютер. Как хорошо, что Егор уговорил её оформить банковскую карту и получать туда зарплату от своих "частников"! Ведь она может продолжать работать с ними и из Перми! Во всяком случае, пока не найдёт нечто лучшее. Естественно, она не поедет в Юганск, она обманула Татьяну Петровну. Здесь, в миллионном городе, её никогда никто не найдёт.

Она сохранила в телефоне номера работодателей и номер мамы, который так и не могла запомнить наизусть. Вышла на улицу, пошла к Каме. Был уже вечер. Она вполне могла долететь до Сургута, и даже доехать к себе. Сутки прошли.

Достала телефон, набрала номер Татьяны Петровны.

— Татьяна Петровна, это Вера. Звоню, как обещала. Всё нормально, я долетела. К маме еду. Да. Спасибо вам за всё. Я в роуминге, отключаюсь. Как куплю местную симку, позвоню вам. До свидания!

Она нажала отбой, вынула "симку" из телефона, выбросила её в реку, и решительно пошла к салону сотовой связи. За новой "симкой". За новой жизнью.