Этот свет
Шрифт:
Еще несколько пар, все однополые, прохаживались по обширному двору между оградой и общежитием кадетов.
Взойдя по протертым ступеням к высокой, массивной двери в лекторий, Берг оттянул ее на себя и проскользнул в гулкую тишину, разбив ее своими осторожными шагами.
Спиной к нему, на расстоянии трех-четырех метров, стоял упитанный человек и рассматривал некий стенд с приколотым к нему листом бумаги, испещренным столбцами символов. Вздрогнув, он обернулся, и тотчас его полная фигура расслабилась, а нижняя челюсть отвалилась,
– Салям, – проговорил незнакомец, кланяясь и отодвигаясь от стенда. – Ты новенький?
– Как ты догадался, товарищ? – насупился Ален.
– У тебя вид растерянный. Я таким же был пять дней назад, когда пришел в Обитель. – Он с усилием сдвинул челюсти, будто спохватившись, но ненадолго. Очевидно, держать их в таком положении ему было слишком трудно. – Я Данила, а ты кто?
– Э… Фриц. Это расписание занятий? – поинтересовался Ален.
– Да, завтра первый урок.
Текст был разбит на десять параграфов, каждый из которых венчался заголовком: “1-й день”, “2-й день” и так далее.
– Сначала медосмотр, – с гордостью заявил Данила, демонстрируя Бергу внушительный, готовый лопнуть бугор между лопаток. – У меня уже почти прорезались. Тебе-то, конечно, пока нечем похвалиться, ты здесь первый день.
– Я не по дням развитой, – возразил юный кадет. – Мне Павлик сказал.
– Па-авлик? – уважительно протянул толстяк. – Ты где живешь?
– На третьем этаже, примерно посередине.
– Вот задница, а меня в самый конец запихали! – обиделся Данила, бурно взмахивая руками, так что Берг на мгновение вообразил, будто ему собираются залепить по туловищу кулаком.
– Поспешил ты родиться, – сказал он.
– Пожалуй, – с выражением сильного сомнения на круглом лице протянул толстый кадет. – Зато я узнал много интересного.
Берг усмехнулся и задал свой любимый вопрос:
– Хорошо, раз ты такой знающий, назови мне обслуживающий персонал Обители.
– Вахтер, регистратор, водонос…
– Ну-ну.
– …Кастелян, смотритель, оружейник, садовник, хранитель, фонарщик, комендант лектория… – Данила задумался и неуверенно продолжил: – Не знаю, можно ли препозитов считать персоналом.
Ален был порядком разочарован – не тем, разумеется, что его новый знакомый перечислил так много должностных лиц, а тем, что его простой вопрос, оказывается, совершенно напрасно перепугал несчастного геронтофила Прокла. Да и старик Шамиль повел себя неожиданно, вместо того чтобы ответить как Данила, четко и доходчиво. Ничего особенно впечатляющего Берг пока не услышал, хотя толстяк колебался – может быть, ему и удалось бы выудить из памяти что-нибудь еще, если бы не резкий и визгливый голос, раздавшийся со стороны лестницы.
Из-под ее каменной, ребристой массы торчала всклокоченная голова еще более пышной, чем Данила, женщины с абсолютно черным горлом. Алену даже показалось сначала, что это платок, но когда она со сложенными на монументальной груди руками направилась к юным кадетам, он понял, что ошибся.
– Кто помянул меня всуе? – скандально вскричала женщина. Создавалось впечатление, что она вот-вот закашляется от собственной натужной пронзительности.
– Я всего лишь отвечал на вопрос несмышленого товарища, фрау Инесса, – залепетал Данила.
– Знаю я ваши вопросы! Сначала спросят, а потом учителя до вечера в библиотеке пыхтят, ответы ищут. Никакого такта нет! Давеча крыловеда Юкки чуть не до слез довели, попросили показать бочку. А то “забыли”, что он теоретик и крылья носит только во время лекции. Попробовали бы, шутники, с Габриелем так поговорить.
– Это не мы, – вежливо произнес Ален.
– Все вы одинаковые, – не согласилась Инесса, гневно колыхнув телом и прижав обоих молодых кадетов к доске с расписанием, так что у Берга стеснило дыхание, а Данила покраснел и принялся пыхтеть будто кожаный мех. Язык почти выпал из его рта, орошая слюной подбородок.
Однако Алену удалось выскользнуть из-под влажно-пряного пресса. Он еще помнил сладкие объятия незаконнорожденной Вики, из которых также – но неосмотрительно – вырвался, и грубые нежности коменданта совсем его не увлекли. Толстяк же жалко расклеился и готов был повалиться на каменный пол от слабости, и лишь снисходительное похлопывание по щеке, учиненное Инессой, привело его в чувство.
– Мне нездоровится, – пробормотал он виновато.
– Нужна срочная медицинская помощь! – воскликнула комендант и словно на буксире уволокла ошалевшего кадета под лестницу, где у нее, видимо, имелась своя рабочая каморка. Берг поморщился и смог наконец внимательно рассмотреть расписание занятий.
В левой колонке значилось:
“1) Медицинский осмотр крыловидных отростков; 2) Основы права Законнорожденных; 3) Физическая подготовка”.
Все это планировалось на первый день занятий с кадетами. Алену программа уроков не показалась слишком сложной, разве что последний пункт смутил его своей расплывчатой формой. Под странные слова можно было всунуть все что угодно – от кулачного боя до лазания по деревьям парка. Ему вспомнилась чудовищная сила и ловкость Макса, изловившего новорожденного за шею, и подумалось: “Вот где воспитываются боевые качества умелого летуна”.
“2-й день. 1) Уход за крыльями и гигиена перьев; 2) Государство; 3) Упражнения на выносливость”.
Похоже, тренировка была тут одним из главных элементов обучения. Ален скользнул взглядом по другим дням, и почти всюду последним значилась именно она. Правда, заключительные три дня, насколько понял Берг, целиком занимали учебные вылеты под руководством наставника из числа опытных летунов.
“3-й день. 1) Теоретическое крыловедение; 2) Материальная часть изъятия…
4-й день. 1) Строение грудной клетки; 2) Изъятие…