Этот Вильям!
Шрифт:
…После завтрака воцарился мир. Мистер Браун пошел прогуляться с Робертом. Тетушки расселись возле камина в гостиной, разговаривали и вышивали тамбуром. Это их непременное занятие. Бее тетушки вышивают тамбуром.
Они несколько раз уточняли, во сколько начнется служба в церкви.
— Не волнуйтесь, — говорила им миссис Браун. — Служба начинается в половине одиннадцатого, и если вы отправитесь, когда часы в библиотеке пробьют десять раз, у вас будет уйма времени.
Мир… спокойствие… тишина. Миссис Браун и Этель в кухне наблюдают за приготовлением
Время шло безмятежно и счастливо. Но тут в гостиную вошла миссис Браун.
— Вы же собирались пойти в церковь, — сказала она.
— Разумеется. Но часы еще не били.
— Так уже одиннадцать.
Всеобщий переполох.
— Ведь часы не били!
Негодуя, они идут в библиотеку. Там царят покой и тишина. На полу сидят Вильям и Джимми и, сосредоточенно наморщив лбы, изучают книжку «Чем может заняться мальчик». Вокруг них — детали выпотрошенных часов.
— Вильям! Скверный мальчишка!
Он посмотрел на всех исподлобья.
— Их неправильно собрали, — сказал он, — они с самого начала были неправильно собраны. Мы их ремонтируем. Их давно уже надо было отремонтировать. Я даже не представляю, как они ходили. Хорошо еще, что мы это обнаружили. Они неправильно собраны. Их очень трудно собрать как следует, и мы не можем нормально работать, когда все вы загораживаете свет. Мы очень заняты, мы работаем, мы хотим отремонтировать эти старые часы для вас для всех.
— Вильям умный, — восхищенно сказал Джимми. — Он чинит часы. Умный!
— Вильям! — простонала миссис Браун. — Ты привел их в негодность. Что скажет папа?
— Но ведь зубчатое колесо было неисправно, — упорствовал Вильям. — Видишь? И это храповое колесико на собачке установлено неправильно, не так, как говорится в книге. Похоже, что человек, который делал эти часы, плохо разбирался во всем. Похоже…
— Молчи, Вильям!
— Мы молчали, пока вы не плишли, — строго сказал Джимми. — Вы нам мешаете.
— Оставь все, как есть, Вильям, — сказала миссис Браун.
— Ты не понимаешь, — продолжал Вильям с упрямством фанатика. — Зубчатое колесо и храповик надо поставить на ось по-другому. Смотри, это зубчатое колесо. Оно должно стоять совсем по-другому. Оно поставлено неправильно. И мы хотели исправить. И мы хотели сделать это для вас, — в его голосе послышались нотки горечи. — Хотели помочь и… доставить другим радость. Когда часы идут правильно, это приносит людям радость. Но если ты хочешь, чтобы часы были собраны неправильно, то я ухожу.
Он поднял свою книжку и с гордым видом удалился, сопровождаемый преданным Джимми.
— Вильям! — страдальчески произнесла тетя Люси, когда он проходил мимо. — Я не стану упрекать тебя и надеюсь, ты не будешь всю свою жизнь помнить, как полностью испортил мне этот Рождественский день.
Вильям одарил ее взглядом, от которого, казалось, земля могла бы разверзнуться под нею, и коротко заверил, что не будет.
— Ах-ах-ах! — огорченно прошептала тетя Джейн.
Во время обеда взрослые, по своему обыкновению, вели пустые разговоры о такой ерунде, как погода и политика. Тетя Люси все еще чувствовала себя обиженной и удрученной.
— Конечно, я могу пойти и на вечернюю службу, — говорила она, — но это не то же самое. Утренняя служба совсем иная. Да, пожалуйста, дорогая… и начинки. Да, еще немного индейки. И на вечерней может не быть проповеди викария. А она так много значит. И соуса на картошку, пожалуйста. Это, пожалуй, первое Рождество, когда я пропустила утреннюю службу. Весь день испорчен.
Она устремила на Вильяма взгляд, полный укора. Вильям обладал способностью отразить любой взгляд, но сейчас он был слишком занят, чтобы предаваться каким-то незначительным баталиям. Он был чрезвычайно занят. Его интересовал исключительно рождественский обед, который бывает только раз в году.
— Вильям, — послышался голосок Барбары, — я умею пвавать. А ты?
Он промолчал.
— Ответь своей кузине, Вильям, — сказала миссис Браун.
Он проглотил, потом заговорил жалобно-возмущенно:
— Ты же всегда мне запрещаешь разговаривать с набитым ртом.
— Ты можешь прожевать, а потом ответить.
— Не могу. Потому что я хочу снова взять еду в рот, — твердо сказал Вильям.
— Ах, ах! — произнесла тетя Джейн.
Это был ее обычный вклад в любую беседу.
Он холодно посмотрел в глаза всем трем ужаснувшимся тетушкам и спокойно продолжал есть.
Миссис Браун поспешила сменить тему. Сочетать обязанности матери и гостеприимной хозяйки временами не так-то просто.
После рождественского обеда наступило время отдыха. Все три тетушки уединились. Тетя Люси нашла в библиотеке книгу с проповедями и удалилась с нею в свою спальню.
— Надеюсь, это меня утешит немного, — сказала она, опять с печальным укором взглянув на Вильяма.
Вильям определенно начинал ее недолюбливать.
— Мэм, — часом позже сказала кухарка, — куда-то подевалась мясорубка.
— Мясорубка? — переспросила миссис Браун, прикладывая руку ко лбу.
— Сгинула, мэм. Как же теперь готовить ужин, мэм? Вы велели приготовить все днем, чтобы вечером можно было пойти в церковь. А без мясорубки мне не обойтись.
— Сейчас приду посмотрю.
Они обыскали всю кухню. Потом миссис Браун осенило, и она направилась в комнату младшего сына. Она уже одиннадцать лет была матерью Вильяма и за это время многому научилась.