Этюд для Фрейда
Шрифт:
– Я уже ничего не понимаю. Пропадают какие-то вещи, потом Скляренко устраивает цирк с этими камерами. Эта неизвестная женщина, которая возникла непонятно каким образом и ушла через подъезд. И наконец смерть жены дипломата. Целый клубок загадок, которые нужно решать. У меня не осталось никаких гипотез, господин Дронго. Раньше я еще мог выдвигать какие-то предположения, но сейчас просто не знаю, что сказать. Светлана была не просто двоюродной сестрой Наили. Она была супругой посла иностранного государства, и теперь об этом скандале напишут все мировые агентства, все газеты. Вы хотя бы
– Сейчас очень важно раскрыть оба преступления по горячим следам, – не унимался Дронго, – нельзя отдавать дело в ФСБ, его должен довести до логического конца именно Боголюбов.
—Он ничего не сможет сделать, – шепотом возразил Карелин, – уже приехал и начальник городского управления, наш генерал. Никто не будет слушать Боголюбова. И его руководитель – Мужицкий – сам отнимет у него дело и передаст его в ФСБ, чтобы не оставлять эти нерасследованные убийства на совести прокуратуры. Неужели вы ничего не понимаете?
– Я думал, что вы – друг семьи Сабировых, – мрачно сказал Дронго.
Карелин сжал зубы, неслышно выругался. Потом резко сказал:
– Только без демагогии. Именно поэтому я нахожусь здесь, чтобы хоть как-то им помочь. И смею заверить вас, что если бы я не приехал, первое, что сделала бы оперативная группа, которая прибыла сюда следом за мной, – арестовала бы вас. Для начала. А потом постаралась бы выбить из вас нужные показания.
– Получается, что вы меня спасли.
– Да, так и получается. И хватит об этом. Я уже вам объяснил ситуацию. Все закончилось. Это вне пределов нашей компетенции.
К ним подошел один из сотрудников прокуратуры.
– Вы должны поехать с нами, – строго сказал он, глядя на Дронго, – нам понадобятся ваши показания. И госпожи Тэльпус тоже.
—Конечно, – кивнул Дронго, – я готов вам помочь.
—Машина вас ждет, – показал сотрудник прокуратуры в сторону улицы, – идемте за мной.
– До свидания, – сказал Дронго, обрашаясь к полковнику Карелину.
– Прощайте, – сказал тот.
Дронго и Римму посадили в обычную машину милиции, которая понеслась в сторону УВД города.
– Они нас арестовали? – тихо спросила Римма. – Они думают, что это мы ее убили?
– Нет, – ответил Дронго, – надеюсь, что не думают. Хотя я больше ни в чем не уверен.
Глава семнадцатая
Его отпустили под утро. Вымотанный, уставший, грязный, он вернулся домой. Встал под горячий душ, с наслаждением подставляя тело струям воды. Так он простоял минут двадцать. Затем вышел из ванной, чтобы выпить чашку чая и наконец заснуть.
Он отключил все телефоны, чтобы его не беспокоили. Оставил только один телефон, номер которого знала Джил. Он никогда не выключал этот телефон, каким бы уставшим себя ни чувствовал. Он проспал все утро и, проснувшись, с удивлением обнаружил, что часы показывали половину третьего. Когда он снова принял душ и побрился, было три часа дня. Он собирался позавтракать, когда ему позвонили снизу и сообщили, что приехала какая-то незнакомая женщина, которая хочет к нему подняться. Он нахмурился. Сегодня ему не хотелось никого видеть. Наверно, приехала Римма, но как она узнала его адрес? Вчера ее отпустили гораздо раньше, чем его.
– Как ее фамилия? – недовольно спросил Дронго.
– Сабирова, – ответил охранник.
Дронго подумал, что обязан был догадаться. Римма просто не смогла бы так быстро узнать его домашний адрес. А Галия могла, ведь полковник Карелин уже был у него дома. И она могла узнать этот адрес у него.
– Пусть поднимется.
Она молча прошла в кабинет.
– Я даже не знаю, что именно должна вам сказать. С одной стороны, вы делали все, чтобы помочь моей дочери и нашей семье. А с другой – сразу две трагедии, которые просто развалили нашу семью на куски. Я хочу узнать, что именно там вчера случилось. Никто не говорит нам правды. Но я понимаю, что оба убийства так или иначе связаны друг с другом. Сегодня утром к нам приехал Николай Гаврилович. Он рассказал мне о случившейся вчера трагедии. Говорил, что Эдуардо даже поседел.
– Да, – кивнул Дронго, – я сам видел. Он поседел.
– Я хочу сообщить вам о своем исчезнувшем телефоне. – Галия говорила так, словно у нее болели зубы, почти не открывая рта. Было заметно, что последние несколько часов дались ей с большим трудом. – Полковник Карелин сообщил мне, что аппарат находится где-то в районе Москвы-реки. Наверно, я его выронила. Хотя, как он туда попал, я действительно не понимаю. Я даже рядом с рекой не проезжала, но в наши времена, видимо, случаются чудеса.
– Это он вам сказал про аппарат?
– Да. Но это уже не так существенно. Что вчера случилось? Что вообще происходит? Кто украл у меня обувь?
– А вы разве не знаете? – печально спросил Дронго. – Или не хотите знать? Вы ведь наверняка должны были все знать. Или хотя бы подозревать этого человека.
– Не нужно, – попросила она, – все и так слишком сложно и тяжело. Сын Светланы остался без матери, и я думаю, что Наиля возьмет его к себе. Так будет правильно. Вы ничего не хотите мне сказать?
– Я собирался к вам приехать. Правда, не сегодня. Понимал, как вам тяжело.
– Об этом не нужно. Говорят, что Господь посылает каждому человеку ровно столько испытаний, сколько он может выдержать. Нам, наверно, Господь отпустил по полной мере. Вы знаете, я даже думаю съездить в Мекку. По-моему, как раз вовремя.
– Если вам будет легче, поезжайте, – кивнул Дронго, – хотя рай и ад всегда внутри нас.
– Я об этом тоже помню. Расскажите подробно, что вчера произошло. Николай Гаврилович говорил как-то скомканно и сумбурно. К тому же он увез с собой моего мужа.
– Мы договорились с Риммой встретиться у нее в галерее, – сообщил Дронго, – но, когда я там появился, дверь была открыта, а ее самой нигде не было. Я вошел в галерею – меня удивила царившая там тишина. Прошел по коридору, вошел в ее кабинет. Там лежала Светлана. Извините, если вам неприятно...
– Говорите, – упрямо произнесла она.
– Ее убили, – мрачно произнес Дронго, – это было ясно с самого начала. Задушили. Я посмотрел и сразу позвонил Карелину. А он сам вызвал всех остальных. Потом прибыл господин посол. Он действительно поседел за один вечер. Был в ужасном состоянии.