Этюд со смертельным исходом (сборник)
Шрифт:
— Все офисы перекрыты, склады, типография! У начальства на квартирах такая охрана — звери! К денисовской жене массажиста не пустили, руку ему вывихнули…
Под общий хохот Зайченко подтвердил:
— Точно! Но ничего — скромнее будет…
— И на квартире у шефа тоже… Ленка больше не возмущается, кажется, начинает понимать.
— Да она с самого начала догадывалась! Да! Обрати особое внимание на переезды — выход из дому, дорога на работу, вход в офис… И вообще по городу — по возможности поменьше перемещений. Это — самое уязвимое.
— Точно-точно,
— Еще что сделано?
— Морги… Больницы — и такие, и психушки… — Впечатлительного Дениса передернуло. — Я лично все объехал, денег дал. И фото. Теперь постоянно отзваниваемся. Слава Богу, никаких результатов.
Виноградову стало жаль парня, но приходилось руководствоваться соображениями целесообразности:
— Отлично. Это останется под твою ответственность… Понял?
— Да. Сделаю.
— Что насчет баб? Помнишь, ты говорил…
— Тоже полный ноль. По записной книжке проверил, так, в столе покопались… Ничего! Была пара сомнительных телефонов, я тут кое-какие старые связи пощупал, Иваныч подсказал… Голяк. Дохлый номер!
— Придется поверить. Но ты все-таки еще раз проверь, может, какая-нибудь девка из «Рекламы-шанс». Или из ваших, издательских?
Последнее предположение было тут же отметено бурным шквалом единодушных возгласов:
— Не-ет!
— Я бы знал, разве у нас чего скроешь?
— Володя, ты ж моряк — помнишь «Первое правило», — осклабился от близости любимой темы Зайченко: — «Если хочешь жить в уюте, не… люби в своей каюте!» так, кажется, у вас говорят?
— Все, хватит… — отсмеявшись, вернулся к своим записям Профессор. — А то время позднее… Значит, что у меня? Ну, во-первых, по отделениям милиции: проверили книги доставленных, заявления… С участковыми и кое с кем из оперов перетолковали, тоже раздали фотографии — объяснили, что обижены не будут.
— Шум не подняли?
— Нет. Аккуратно. — Виноградов знал, что, если Профессор уверен, значит, это действительно так. — Все отделения в центре, потом рядом с домом шефа, по пути возможного следования… В общей сложности, двенадцать.
— Из семидесяти с лишним? — вздохнул Владимир Александрович.
— Для первых суток неплохо, — насупился Профессор. — Тем более что это не основное мероприятие… Так, страховка.
— Согласен.
— Параллельно задействовали и ребят из «гебе»: они через свою ментовскую агентуру прозондируют относительно самих наших коллег.
— В смысле? — не понял Денис.
— Ты же помнишь? Говорил о том, что могли и стражи порядка забить… или ограбить… Ну вот — мы это и отрабатываем! На всякий случай…
— А что по первой версии? Транспортной, так сказать?
— Проверили железнодорожные кассы — нет. В аэрофлотовском компьютере — тоже нет. Залезли в массив данных «Финнэйра» и «КЛМ» — на фамилию шефа ничего. Но продолжаем дальше работать — за спекулянтов билетных взялись, подняли таможенных знакомых… Ищем!
— Теперь я доложу, — как бы подводя итог совещания, произнес Орлов. — Относительно кредитной карты… На третье число оставалось семнадцать тысяч долларов, с того времени деньги не снимались — никаких данных о платежах. На всякий случай я от имени фирмы уведомил об утрате, они уже доведут до сведения своих кассиров.
— Прекрасно! И последний вопрос… Иваныч, у меня вся пресса «на товсь!» стоит — только дай сигнал. Сразу же по «Информ-ТВ», и телетекстом, и в газетах с фотографией опубликуем… И о розыске, и о вознаграждении… И завтра можно будет заявление подавать в милицию… Дашь указания? — Зайченко, судя по всему, признал старшинство Орлова и уже обращался к нему соответственно.
— Я звонил в Москву… Там пока очень не хотят скандала. Это может здорово ударить — и по банку, и вообще… Короче, они оставляют на наше усмотрение, но так, чтоб по возможности…
Виноградов догадывался о существовании некоих «москвичей», стоящих над Мареничем, но глубоко в эти вопросы старался не вникать, наученный горьким опытом: во многих знаниях многие печали… Тем более на его деятельность как сотрудника фирмы эти далекие и, очевидно, могущественные люди влияния не оказывали. Профессор, судя по всему, был более осведомлен:
— Хорошо им там говорить… И ведь так каждый раз, Иваныч!
— Ладно… Что мы выиграем, обратившись в милицию? А, Володя?
Виноградов вынужден был честно признать:
— Да немного… Легализуем свои мероприятия, потом больший круг сотрудников милиции вовлечен… Хотя, собственно, всем до балды: глобальных операций по этому поводу все равно никто затевать не будет. Так, формально для очистки совести.
— Понял. Все! С заявлением подождем. С прессой тоже… Завтра в это же время… Корзун! Останься…
7
Мирно текла деловая беседа,
Пахло ромашками с луга…
Два людоеда в процессе обеда
Дружески съели друг друга.
Они вышли из морга и молча направились через уставленный корпусами и хозяйственными постройками двор.
— Ну и слава Богу! — перекрестился Денис после продолжительной паузы. — В конце концов, было бы хуже, если…
Оспаривать это утверждение было глупо, и Владимир Александрович ограничился кивком. Зябко поправил поднятый воротник плаща. Вновь сунул руки в карманы.
В ранних сумерках было тихо и пусто, и с обрывка одинокого плаката белело злое и красивое лицо очередной «богородицы». Накрапывал ленивый дождик, а от двухэтажного пищеблока пахнуло чем-то очень несвежим… Виноградова затошнило, так что пришлось даже сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, приступ прошел, оставив после себя ощущение тоски и усталости.