Этюды о моде

Филонов Михаил

Шведские социологи провели оригинальное исследование и обнару­жили, что разводы, оказывается, заразны. Причём исключительно на рабо­чем месте, и исключительно касаемо сильной половины человечества.

В исследовании, проведённом социологом Инваром Абергом, приняли участие 37 тысяч мужчин, работающих в 1500 компаний. Оказывается, отдельно взятый мужчина, как правило, начинает задумываться о собст­венном разводе после того, как несколько его коллег по работе пор­вут семейные отношения. Увидев, что его коллега развелся, и при этом остался цел и невредим, мужчина начинает думать, что развод, в общем-то, не так уж страшен.

Если же в коллективе происходит

несколько одновременных разво­дов, то скорее всего через какое-то время на развод подадут ещё несколько мужчин, поскольку стадное чувство диктует представителям сильного пола следовать примеру своих сородичей. А женщины реаги­руют на разводы своих подруг совершенно противоположным образом. Они, наоборот, стараются укрепить свою семью, чтобы минимизировать риск распада семьи.

Есть ли польза от разводов? Вот мнение медиков по этому вопро­су. "Поссорившиеся супруги, не спешите с разводом: он может губитель­но сказаться на вашем здоровье", - с таким предупреждением к амери­канцам обратились сотрудники Национального института по изучению проблем здравоохранения в Роквилле /штат Мэриленд/. Они выявили, что в среднем у разведенных смерть наступает раньше, чем у продол­жающих семейную жизнь. У разведенных опасность раковых заболеваний выше, чем у женатых и замужних.

Наблюдения учёных показали также, что разведенные мужчины в двадцать раз чаще обращаются к психиатру. Конечно, существуют неудач­ные браки и очень болезненные расставания. Но, как правило, разводы заканчиваются потерей здоровья, ухудшение которого не сразу, но обязательно наступает у отказавшихся от семейной жизни.

КРАСОТА - СТРАШНАЯ СИЛА!

"Знание сила!" - сказал философ. "Красота - это страшная сила!" - воскликнул поэт. Вот и судите, кто привлекательнее: умная женщина или красивая.

Женская красота обожествлялась всегда. Но времена меняли само понятие "красивая". Диапазон мнений был таков, что об одних и тех же чертах лица можно было сказать и "уродливые", и "прекрасные". Чтобы далеко не ходить за примерами, вспомним о кинозвёздах наших дней. Трудно себе представить, скажем Любовь Орлову в тех же филь­мах, в каких играла Софи Лорен.

Но заметим и другое: столь быстрая смена кумиров в течение од­ного-двух десятков лет /снова пример из киномира: Дина Дурбан - Мерилин Монро - Бриджит Бардо и... снова Мерилин Монро, то есть, простите Мадонна, которую сравнивают с кинодивой пятидесятых го­дов/ характерна лишь для нашего динамичного спрессованного време­ни. В прошлом же каноны красоты держались многие десятилетия, а иногда и века.

Каковы же были вкусы наших далёких и недавних предков?

В Древней Греции требовали прежде всего гармонии форм, совер­шенства тела и изящности черт, о чём свидетельствуют сохранившиеся скульптуры тех времён. Хрестоматийный пример - Венера Милосская, чей облик на протяжении веков служил примером, а сейчас восприни­мается лишь как прекрасное произведение художника. Современная реальная женщина с чертами античной Венеры вряд ли бы вызвала восторг.

Тип красоты у римлян носил другой характер: матрона должна бы­ла быть статной и атлетичной, с большим бюстом и широкими бёдрами, так как ей уготована роль матери. Правильные черты лица, пышные формы и величественная походка привлекали внимание мужчин. Гораздо меньшее значение придавалось тонким кистям, стройным ногам, изяществу кожи.

Очень мало документов сохранилось о внешности галльских жен­щин, а также германских. По всей вероятности, они были высокорослые, "спортивного

типа", так как часто участвовали в битвах наравне с мужчинами. Известно, что Брунгильды тех лет придавали большое зна­чение белокурому цвету волос и белизне кожи. Чтобы сохранить моло­дость, они каждое утро умывались парным молоком.

В галло-римскую эпоху женщины украшали голову свежими цветами, причём каждый цветок имел точно определённое значение. Жимолость означала, например: "Выйду замуж только по любви". А тюльпан: "Всег­да верна супругу".

В набожном и целомудренном средневековье не осмеливались вос­хвалять женское тело, именовавшееся "сосудом дьявола", "инструмен­том греха". Нагота исчезла из картин и скульптуры. Песни и романы той эпохи описывают только лица героинь.

Однако и тогда предпочтение отдавалось блондинкам. Длинные во­лосы, чистые глаза и белая кожа - всё это оценивалось очень высоко. Во французском рыцарском романе "Окасен и Николетта" ге­роиня имеет "честное сердце, белокурые волосы, белые зубы, зелёные глаза и улыбающееся лицо". О теле же ни слова. Оно было скрыто под тяжёлыми корсажами и длинными юбками. Нравственный идеалом была "чистая и благочестивая душа".

Это отразилось в картинах и скульптурах: правильные и кажущие­ся безликими черты лица, большие задумчивые глаза, полуоткрытый рот и невинная улыбка. Волосы /чаще всего коротко подстриженные/ не видны, они заправлены под вуаль или тюрбаны. Ведь длинные воло­сы – тоже "женское начало"! А на всё чересчур было наложено строгое табу.

В весёлый и фривольный шестнадцатый век, время французских писа­телей Франсуа Рабле и Пьера де Бурдейля Брантома, телу вернули его значение. Одной из типичных красавиц того времени была Диана де Пуатье. В романе "Две Дианы" Александр Дюма восторженно писал: "Воспроизвести же её удивительную красоту и совершенство форм было не под силу даже самому Жану Гужону... Она была подобна бес­смертным богам. Рядом с нею казались морщинистыми и старыми самые свежие и юные красавицы".

Сохранились её портреты. На них Диана выглядит высокой, сильной, с орлиным носом и тонкими губами. "Я видел её, - пишет Брантом в своих "Жизнеописаниях", - за шесть лет до смерти. Она была такой же красивой, как и в молодости. Самое каменное сердце дрогнуло бы при виде её". Известно, что Диана де Пуатье соблюдала все принципы тог­дашней гигиены, каждое утро умывалась и обливалась холодной водой, по два-три часа ежедневно совершала прогулки на лошади. Для тех лет Диана де Пуатье была само совершенство. Однако портреты фран­цузского живописца Франсуа Клуэ показывают, что были женщины гораз­до красивее её... но с современной точки зрения: тонкие чувствительные ноздри, хорошо очерченный большой рот, кокетливый и очень живой взгляд.

В следующем столетии красота уже требовала иного: гордого, над­менного лица и походки, исполненной строгости и благородства. Гиги­ена, увы, не входила в понятие "благородный облик": многие красави­цы того времени нисколько не стыдились грязных рук и не менее грязных и засаленных волос.

Новый виток - тип женщин, которых мы видим на картинах фламанд­ского живописца Питера Пауэла Рубенса и современных ему художни­ков: мощные, пышные формы, которые сегодня вызывают лишь лёгкую иронию. Больше внимания уделяется причёскам. Одну из них предложила Мария Медичи -модницы находили её "бесподобной": завитые волосы, убранные высоко на затылке. Медичи подражали все европейские кра­сотки. Позднее вкусы изменились: от пучка отделилось несколько бук­лей, которые словно "танцевали" по обе стороны лица.