Ева. История про кирпич
Шрифт:
– Это тот, который могилы раскапывает, что ли?
– Нет, – усмехнулся Костик. – Это тот, содержание могил которого выкапывает себя само.
– Хм, – философски выдала Макарова, – ну, тогда ладно.
Похоже, перспектива оттягивать сумасшедшего туриста от усыпальниц понтификов пугала ее куда больше, чем нашествие зомби. Наивная женщина… и пофигистка каких мало.
– Больше вопросов нет? – равнодушно уточнила она, и когда мы дружно покачали головами, без слов потопала обратно в офис «Le Tour». Мы же остались стоять на его пороге, щеголяя красными кружочками на лацканах одежды – отличительным знаком нашей маленькой группы. Потом тетка в шубе, подцепив одной
– Ты что творишь, демонское отродье?! – напустилась она на Костика.
Алекс, как единственный из нас, кто реально имел отношение к демонам, скривился, но перебивать не стал.
– А что не так? – мрачно уточнил Костик.
Готесса округлила глаза:
– Ты только что признался смертной в том, кто такой! А если бы она…
– Что? – перебил некромант. – Поверила мне? Да я и сам себе периодически не верю! К тому же теперь мы знаем, что точно найдем своего почившего Пия.
– Да мы бы и так его нашли!
– Ну ты же слышала: сейчас в Ватикане работает не всё, хотя я и не понимаю, что по такой погоде можно ремонтировать.
– Конечно! – язвительно протянула Полина. – Повезло же нам, что Пия не отправили на реконструкцию. Ведь именно этого несчастного понтифика похоронили в одном из двух закрытых музеев! Видимо, в цирке места не хватило.
Мы с Шуриком переглянулись, обменялись улыбками, и я решила, что пора вмешаться:
– Полиночка, уйми свой гнев. Костик уже все понял. Костик, ты ведь все понял?!
– Проникся, осознал, выгравировал золотыми рунами на нефритовой дощечке своей памяти!
– Вот и чудненько. А пока вернемся к тому, что у нас сорок минут свободного времени. Что будем делать?
Готесса с недовольным фырком оторвалась от жертвы и пожала плечами:
– Можем пойти вслед за русскими и поесть.
– В ресторане? – переспросила с улыбкой. – За сорок минут я как раз успею просмотреть меню. Хотя от кофе бы не отказалась. Жаль, что в Риме нет Starbucks…
– Зато тут есть куча кафешек, – утешил Шурик. – И, кажется, я помню, где в прошлый раз мне готовили отличный капучино. Идем!
Забегая вперед скажу, что экскурсия мне не понравилась. Во-первых, как выяснилось, за сорок минут в Риме нельзя пообедать, даже если ты – троглодит весом под центнер и принципиально не заказываешь ничего, кроме пиццы и пасты. А потому нам всей толпой пришлось ждать с полчаса, пока оголодавшее семейство наконец закончит пополнять организмы углеводами и вспомнит, зачем собственно явилось к стенам Ватикана. По лицу Макаровой было понятно, что это далеко не первый случай. Видимо, наученная горьким опытом, она отнеслась к опозданию философски, но решила отомстить. Потому следующий час нам пространно и в деталях рассказывали о площади Святого Петра. Стоя в центре этой самой площади. Нет, я не спорю: это действительно прекрасное сооружение, памятник архитектуры и вообще – грандиозная конструкция с обелиском, колоннами и насыщенной историей, но слушать об этом было бы куда интереснее в уютном кафе. Или летом. На худой конец – весной или осенью, но не в феврале,
Но это, как оказалось, было только начало. Потому что вторым этапом пытки (о, мальчик из Москвы, как я тебя понимала!) были ватиканские сады. И они, чтобы вы не сомневались, тоже раскинулись под открытым небом. Было безумно интересно наблюдать за покрытой снегом зеленой травкой, выключенным на зиму фонтаном и несколькими обледеневшими пальмами. И в этих самых садах мы застряли еще почти на полчаса. У стендов с фотографиями разукрашенной Микеланджело Сикстинской капеллы. И дольше бы, наверное, простояли – уж больно воодушевленный голос был у нашего гида.
Полина не выдержала:
– Я так понимаю, из этого похода живыми вернутся не все?!
– Что такое? – недовольно прервала свой монолог Наташа. – Это часть экскурсии…
– А мне кажется, это часть какого-то гребаного испытания, которое будет стоить мне приятных воспоминаний о Ватикане и, возможно, двух-трех пальцев на ногах!
– Вы замерзли?! – «догадалась» гид таким тоном, словно это было самое невероятное и практически самое невозможное, что вообще могло произойти.
Полина сделала возмущенное лицо:
– А почему бы и нет?! На улице минус десять!
– Ну… – замялась Наташа. – В Риме и правда редко бывает такая низкая температура. Потому даже зимой мы проводим основную часть экскурсии на улице. И не только мы! Посмотрите вокруг.
Готесса послушно окинула взглядом сад: действительно, у каждого стенда по периметру застыло по парочке коченеющих разно-национальных групп, слушающих рассказы своих гидов.
– И никто не жалуется! – с нажимом добавила женщина.
Поля хмыкнула:
– Наверное, потому, что две трети посетителей здесь – норвежцы. У них врожденный иммунитет к холоду. Посмотрите на вон ту барышню с расцветкой шалавы (надо бы и себе прикупить такую же бордовую помаду) – на ней даже шарфа нет! А еще одна треть состоит, кажется, из товарищей из Кореи. Походу, из Северной, потому что умные люди из Южной не ездят на экскурсии зимой!
– А вы, значит, не умные люди? – внимательно приглядевшись к окружающим, уточнила Наташа.
Полина оскалилась:
– Мы – люди подневольные, и это наше оправдание! Идем внутрь!
Экскурсовод подчинилась нехотя, посылая в сторону готессы выразительные лучи презрения и упреков. К счастью (и, прежде всего, к счастью самого гида), Поле на них было начхать. А остальные в нашем маленьком отряде, хотя и молча, но все же поддерживали идею слинять в тепло. Потому негодовала Наташа в гордом одиночестве. Помню, я тогда еще подумала: «Какая ответственная женщина! Хочет донести до нас столько интересного…»
И только потом поняла, что это была не положительная ее черта.
Сколько там в Ватикане музеев? Семнадцать, если считать только открытые? Мы побывали в шестнадцати! А это, на минуточку, почти семь километров маршрута. Да просто чтобы их протопать по каменному холодному лабиринту, нужно быть любителем экстремальных видов спорта. Так ведь еще и слушать приходилось! Не знаю, как кто, а я не впечатлилась. Честно говоря: почти не помню, о чем рассказывали. Кроме одного момента.