Ева. Однажды в сказке
Шрифт:
– Что я? – переспросила ухмыляясь. – Деньги взяла. Или ты думаешь, я лишней сотне места в кошельке не найду? А домой поеду с тобой, конечно.
Поля улыбнулась, правда, так кровожадно, что мне стало не по себе. Кажется, сегодня нас ждут гонки по пересеченной местности, чтобы доказать Шурику (который об этом даже не узнает), что у Матиаса Валкнера [2] есть могучий гот-конкурент.
– Между прочим, а как вы по кладбищу походили? – вернулась подруга к главной теме нашего разговора.
2
Матиас
Я неопределенно пожала плечами:
– Быстро. Алекс даже ни о чем не спрашивал. Так, обежал могилы с серьезным лицом и уже хотел отвезти меня домой, но я решила заглянуть к тебе… а дальше ты знаешь.
– Понятно, – скептически хмыкнула Полина. – А я-то была о твоем Шурике более высокого мнения. Неужели он даже поприставать не решился?
У меня брови сами собой взметнулись к прическе, и готесса хохотнула:
– Да ты что! Это же такая романтика! Вечер, солнце садится, склепы, могилки аккуратные… красота!
– А еще: зима, сторож с ружьем и трупы вокруг! – отрезала я. – Извини, Полечка, но я не любитель извращенных удовольствий. К тому же…
Тут я наклонилась к ней ближе, словно нас мог кто-то подслушать в этом глухом закоулке огромной больницы, и вкратце рассказала о том ушате гадостей, который вылила мне на голову Виктория Плагунова.
– И, знаешь, что он сделал? – грозно уточнила в конце монолога.
Полина нахмурилась:
– Кто конкретно?
– Ну Алекс же! – возмутилась я. Готесса нахмурилась еще сильнее:
– Прости мою недогадливость, но разве он должен был что-то сделать?
Скажу честно, я от этого вопроса впала в легкий ступор.
– Полина, ты чем меня слушала? – взмахнула руками. – Вика сказала, что он меня не ценит! Что мне не дарят подарков! Что я их просто не заслужила и что я наскучу ему через две недели!
– Да какая, к черту, разница, что сказала Вика?! – тем же возмущенным тоном, в унисон со мной, рявкнула готесса. Я клацнула зубами, от неожиданности слишком резко закрыв рот. А Полина, меж тем распаляясь все сильнее, уже почти нависала надо мной, грозно рыча в лицо. – Ты – ведьма, Ева! Три месяца назад ты спасла мир от вторжения демонов, а тебя смогла вывести из равновесия какая-то смертная девчонка?! Ты хоть сама понимаешь, как смешно это звучит?!
– Но… как же…? – попыталась было возразить я, но меня решительно перебили:
– А твое общение с Шуриком?! Это же бред какой-то! Мне иногда кажется, что ты с ним на эльфийском говоришь, а он с тобой – на клингонском! Неужели нельзя прямо сказать парню, что именно тебя не устраивает? Или ты даже сама не способна выразить это словами? Вообще-то это понятно: одна мысль о том, что тебя расстроил выпад бывшей девушки твоего нынешнего парня, пробивает меня на ржач. Но! – Тут она коварно улыбнулась, внезапно возвращаясь к шепоту, и, сунув руку в карман, достала пакетик с белым порошком. – Я совсем не против идеи о том, что Алекса нужно наказать.
У меня глаза сами собой стали в два раза больше. Во-первых, я, конечно, все понимаю, но – порошок? Не слишком ли радикальные методы? А во-вторых: за что его наказывать, если сама Полина только что сказала, что в ситуации с Викой виновата только я?
– Что значит «за что»? – удивилась готесса. – Было бы за что, вообще убила бы! А если серьезно: за невнимательность! Ну ладно ты – дубина неотесанная, в любовных делах вообще бестолочь.
– Ась?! – пискнула я, поскольку от негодования голос стал вдруг, как у волка из сказки «Семеро козлят» после встречи с кузнецом.
Готесса демонстративно закатила глаза:
– А как еще тебя можно назвать? Я чуть не поседела, пока свела вас с Шуриком, и что в итоге? Вместо того чтобы найти общий язык, ты обижаешься и уходишь в себя. Знаешь, это очень бесит! Но Алекс в отличие от меня должен не возмущаться, а спрашивать, что не так! Допытываться до победного конца! Пока ты не расколешься.
– Должен? – неуверенно уточнила я, начиная потихоньку сомневаться, что меня можно назвать адекватным человеком.
– Конечно! – решительно кивнула Поля. – Любовь ведь зла? Куда ж ему деваться-то? Сам влюбился – теперь пускай и мучается!
– Слушай, я не понимаю, ты вообще на чьей стороне? – возмутилась я. Нет, серьезно: еще немного, и мой комплекс неполноценности ее силами расцветет махровым цветом!
Готесса улыбнулась, молча взяла мою ладонь в руку и положила на нее пакетик с порошком:
– Я же тебе это даю, не ему! Значит, на твоей. Не волнуйся, бери. Все будет хорошо. Он у тебя чай любит? Вот и чудесно, подсыпешь как-нибудь вечерком. Поверь, тебе понравится.
Я покосилась на сомнительный подарок:
– А меня за это не посадят? Ну знаешь, по статье «хранение и распространение»?
Готесса только рассмеялась, следом за чувством собственного достоинства безжалостно втаптывая в землю мое и без того невысокое мнение о собственной смекалке. Правда, ее веселье длилось недолго. Потому что в этот момент из-за поворота вынырнула невысокая светловолосая девушка в очках. Цокая по мраморному полу как подкованная антилопа (и, надо отметить – передвигаясь по нему с такой же скоростью), эта хрупкая на вид интерн в белом халате и юбке чуть пониже колена пронеслась по коридору и остановилась перед готессой с таким видом, словно собиралась вынести ей смертный приговор: руки в боки, брови насуплены, губы мелко дрожат.
– Я разве не просила тебя подготовить историю болезни Карнауха?! – высоким разъяренным голосом вопросила она. Я вздрогнула и на всякий случай отползла на противоположную от Поли сторону каталки.
– И я это сде… – попыталась было оправдаться готесса, но девушка топнула ногой (похоже ее каблуки действительно были подбиты железом, потому что звук пошел такой, что у меня уши заложило) и взмахнула рукой, тыкая в Полю пальцем с короткими, но ухоженными коготками:
– Я не спрашиваю, почему у тебя не получилось! Я жду эту историю уже два часа! Не смогла сделать – хотя бы предупредила. А ты сидишь здесь и болтаешь непонятно с кем!