Ева
Шрифт:
Бабушка резко отстраняется и встает со стула.
– Тебе нужно отдохнуть, давай я провожу тебя в твою комнату.
Чердак
– У меня есть ключ от чердака, – шепчет Марат Еве на ухо.
– Что ты предлагаешь? Снова предпринять что-то втайне от Бабушки? – Ева раздумывает. – Все
– Нет, – говорит Марат, – только ты и я. Бабушка и Арпине пошли гулять. Лом спит. Мари в твоей комнате зависает в мобильнике. Сейчас или никогда.
Закат. На деревья ложится красный свет. Ева и Марат открывают дверь на чердак. Внутри пыль, ящики, книги, высохшие растения и бессчетное количество паутины. Из маленького окна видна узкая дорожка. Ева заглядывает в один из ящиков. В нем старые фотографии и письма.
– Посмотри, это Шушан, Бабушка и Мэри. На этой фотографии моей сестре лет пять.
Ева ошеломлена своим сходством с Шушан. Бабушка не изменилась, как будто осталась в том же возрасте.
– Где твои родители? – спрашивает Марат.
Ева пожимает плечами:
– Они живут в другом городе.
– Ты не поддерживаешь с ними связь?
– Иногда говорю с мамой по телефону. Она не признает мой образ жизни. Когда я была без сознания, она несколько раз приезжала.
Ева открывает ящик за ящиком. Кажется, в них нет ничего странного, но Бабушка настаивала, чтобы это помещение оставалось запертым. Может, ей не хочется воскрешать воспоминания? А может, то, что она прячет, невозможно найти, да она и не хочет, чтобы это нашлось? В одном из ящиков запертая шкатулка. Ключа нет. Интересно, что в ней. Ева выдвигает один из ящичков и видит завернутый в ткань кусок косы. Наверное, это волосы Шушан. В том же ящичке лежит фотография.
– Женщина в фиолетовой шляпе – Чародейка Вика, – объясняет Марат, – твоя крестная.
– Моя крестная? А что это значит?
– Ничего. – Марат смотрит на Еву. – Наверное, она из твоих ангелов-хранителей.
Ева поворачивается и приближается к окну. Темнота обнимает лес. Только падающий с крыши дома свет позволяет видеть фрагмент гаража и дорогу, в конце которой можно различить силуэты Бабушки и Арпине.
– Пойдем, они скоро придут, – говорит Ева и поворачивается к двери.
Марат перегораживает ей путь:
– Подожди, ты действительно ничего не помнишь? Эта комната ни о чем тебе не напоминает?
Ева чувствует дыхание Марата на своем лице. У Марата хорошо знакомый запах, родной. Словно они уже встречались и все это – повторение множества встреч.
Марат упирается рукой в стену и наклоняется к Еве. Его черные глаза поблескивают из-под ресниц. Ева почти не дышит. Другая рука Марата обвивает талию девушки и притягивает ее к нему еще ближе. Сердце Евы учащенно бьется, и Марат своим телом ощущает
– Я хочу тебя, – говорит он низким хриплым голосом.
Вырывающееся из его ноздрей горячее дыхание проходит по Евиной коже, а полураскрытые губы готовы подчинить себе сжатый и по-детски скривившийся рот Евы, готовы уверенными и настойчивыми поцелуями раскрыть ее губы. Волосы Марата касаются лба Евы, ее носа. Девушка прислоняется к стене и дрожит всем телом. Марат берет ее за бедра и тянет к себе. В непривычной тишине слышны неровное дыхание, шелест соприкасающейся одежды.
Марат приближает свои губы к губам Евы и шепчет:
– Вспомни!
Ее зрачки расширяются. Она отстраняется. Удовольствие сменяется страхом.
– Идем вниз, Марат. Сейчас же.
Ева сбегает по лестнице.
«Вспомни»? Что она должна вспомнить? Может, перед войной они встречались? Ева не помнит, только чувствует запах Марата на своей коже. Тот же голос, то же спокойствие. Марат – Человек-зонт? Нет, наверное, нет. В третий раз она слышит то же слово, произнесенные тем же тоном. Голос проникает в ее голову и, отдаваясь эхом, исчезает.
У чердачного окна стоит Марат, сложив руки поверх золотых ножниц на своем поясе. Ева не помнит. Она забыла все, что с ним связано. Странно. Сколько раз они встречались в городе и на чердаке старого дома.
Завтра на рассвете Ева уедет. Надолго. Марат ее проводит. О чем нужно поговорить в пути? Спросит она, не Марат ли – Человек-зонт?
Ева лежит в постели и смотрит на потолок.
– Ты там? – спрашивает она шепотом.
С потолка на губы Евы падает капля. Ева медленно сжимает губы. Сомнений нет. Марат – Человек-зонт.
Мари с шумом входит в комнату и валится на постель.
– Я устала. Уже час моем с Ломом машину. Я ничего не хочу делать, а Бабушка сегодня уже дала мне несколько поручений на завтра. Я должна набрать клубники, подмести двор. Да, еще заняться стиркой.
– Не так уж страшно, радуйся, что есть стиральная машинка и тебе не придется стирать в реке.
– Издеваешься? Я не привыкла к такой работе, – говорит Мари и быстро-быстро хлопает глазами.
– Ну, предполагая, что завтра ждет меня, я могу немного подтрунить над твоими страданиями.
– Я не успеваю заняться уходом за собой. Посмотри на мои ногти, они ужасны.
Ева смотрит на потолок, по телу проходит приятная дрожь.
– Твой брат сегодня хотел меня поцеловать, – говорит она.
– Серьезно? – Мари смеется. – Он настоящий сердцеед, Ева. Я просто предупреждаю.
– В каких мы были отношениях до войны?
– Знаешь, Марат не посвящает меня в свою личную жизнь. Возможно, вы несколько раз встречались. Я вас вместе не видела.
Обе молчат.
– Ева, – Мари решает сменить тему, – там, в доме прорицателя, я почувствовала, что ты не хочешь убивать старика. Ты готова была оставить его в живых.