Ева
Шрифт:
– Можно спросить?
– Уже спросила.
– И что вы ответите?
– У этого вопроса нет ответа. Пытаешься острить?
– В любом случае спрошу. Кто еще был вашим учеником?
Подполковник отвечает, не отрывая взгляда от шахматной доски:
– Из Герберов – Анна.
– Дочь Гербера Четвертого? – Ева ошарашена.
– Да, это было давно, еще до войны.
– Она не сражалась на войне.
– Знаю. Отец приберегает ее для особых случаев.
– Получается, вы с ними общались.
– Только с Анной.
– То есть они сражались с нами не в полную силу?
– Видя, как дико ты сражаешься, я могу только подтвердить, что ты проиграла тогда и проиграешь снова, если не изменишь отношение к искусству боя. Ты снова готовишься к войне?
– Да. Я обязана закончить начатое.
– Жажда войны – психическое расстройство.
– Но я…
– У тебя нет своего «я». – Подполковник совершенно спокоен. – Любая война лишает людей их «я».
– Мы должны восстановить справедливость.
– Хорошее желание.
Ева не понимает, это он серьезно или издевается.
Вообще трудно понять, когда Подполковник говорит серьезно, а когда шутит. Сомнения червями вгрызаются в Евины сердце и мозг. Она не спит всю ночь, пытается вспомнить все детали войны, анализирует последовательность всех шагов. И приходит к страшному для себя выводу. На победу не было шансов. Но почему, почему она тогда была так уверена и верит до сих пор?! Что ею движет? Мания убийства, месть, безумие или стремление к справедливости? Наверное, все сразу. Она пожертвовала Артуром. Из-за нее семилетний мальчик, скорее всего, погиб. Многие погибли.
Все, все те, кто стремится изменить погрязшие в грязи и лжи города, точно знают, чего хотят. Справедливости. Нет, это не безумие. Это исступленное желание изменить жизнь. Жизнь не должна быть такой, как сейчас. Обезумев, броситься в огонь, пытаясь его погасить, – вот что было главной причиной участия в войне. А теперь будет иначе. Ева лежа смотрит на потолок и спрашивает:
– Ты тоже думаешь, что война против Герберов – безумие?
Потолок сух. Ни капли. Ева поворачивается к окнам и смотрит на черные контуры гор. В ее усталых глазах отражаются звезды. Ева начинает мысленно считать и, не досчитав до десяти, засыпает.
День десятый
С каждым днем Ева бегает все быстрее. Ни одной царапины. Она сосредоточена и видит каждый кустик, каждую колючку. Слышит каждый звук, чувствует каждое движение. Подполковник учит ее чувствовать, познавать собственное тело. Ева носится по лесу, как ветер. Она двигается уверенно и раскованно.
У нее есть несколько лишних минут до возвращения. Добежав до реки, останавливается, переводит
– Бабуль, прием. Бабуль!
– Ева, прием, все в порядке? Я еще сплю.
– Да, Бабуль, все прекрасно. Пожалуйста, передай рацию Марату, мне нужно поговорить с ним, прием.
Кажется, проходит целая вечность, прежде чем она слышит голос Марата. За это время Ева успевает сосчитать выброшенные рекой на берег камни, гнезда на поваленных деревьях и мысленно прочертить все варианты перехода через реку.
– Ева!
– Марат, послушай. Мне нужно, чтобы ты отошел в сторонку, есть разговор, прием.
– Я стою далеко от дома, Бабушка не со мной, прием.
– Ты должен встретиться с Анной, убедить ее не участвовать в войне. Прием.
Слышны только радиопомехи.
– Марат, алло, прием.
– Анна? Я правильно понимаю, о ком речь? Прием.
– Да, да. Именно с ней. Прием.
– Она всегда окружена телохранителями, практически не бывает в одиночестве, прием.
– Марат, ты же найдешь способ незаметно приблизиться к ней, у тебя это хорошо получается, ну пожалуйста. Прием.
– Ладно, не проблема – сделаю. А если я влюблюсь в нее? Прием.
– Лучше, если она в тебя влюбится. Конец связи.
Ева бежит обратно к дому. Подъем трудный, часть пути проходит через реку. Учитель каждый день усложняет и меняет задания. Девушка перебегает по склизким камням, сохраняя равновесие. Местами вода доходит ей до подбородка, и она ныряет, открывает глаза и плывет, глядя на мелких прозрачных рыбешек. В такие моменты она забывает обо всем. Звуки исчезают, тело оказывается в невесомости, прошлое и настоящее отступают. Холодная вода раскидывает ее волосы, и они изогнутым куполом защищают ее от внешнего мира.
– Только под водой ты можешь оставаться сама с собой, – сказал Подполковник, – ты возродишься, если захочешь.
Ева застывает в воде. Водные голоса ее печалят, разбивают сердце на мелкие осколки. Кажется, она проживала ту же самую жизнь много-много раз, и ничего не изменилось.
– Посмотри в глаза своему страху, – учил Подполковник. – Не оставляй его одного. Он должен быть понят.
Девушка видит, как краснеет вода, как бордовые водоросли беспокойно колышут свои неровные язычки, как вода бурлит и вышвыривает ее наружу.
Это и есть новое рождение? Вряд ли. Семь минут под водой. Ева улыбается, думает, что ей не хватает мудрости и ума для перерождения и, перепрыгивая с камня на камень, уклоняясь от ударов колючих веток, мчится домой.
Преодолев последний ряд деревьев и кустов, она добирается до поляны, откуда видны пронумерованные камни. Напротив Подполковника за пластиковым столом перед домом кто-то сидит. Большой красный зонт защищает их от солнца. Интересно, откуда здесь взялись белые стулья и стол из кафе? Наверное, Подполковник хранит их как музейные экспонаты.