Эвакуация
Шрифт:
Глава 5
Замкнутый круг
Окрестности Припяти,
27 апреля 1986 года
– Хочешь пить? – спросил Сергей Андреевич, протягивая дочери термос. Налил утром чаю – как знал, что пригодится.
Дочка отвернулась. Ожидаемо. Все еще дуется.
– Ладно, посиди здесь, а я к Максиму схожу, поговорю!
– Па-па! – Катя будто очнулась, стоило ему упомянуть имя парня.
– Что
– Зачем?
– Зачем?! – Сергей Андреевич вспыхнул. – Я вообще-то замглавы администрации и должен знать, что происходит в моем городе.
– Пап, ты и раньше не знал, что происходит в твоем городе…
– Что значит не знал?
– Пап, даже про Максима я тебе сама рассказала…
– Но я… я догадывался.
– Да у тебя по лицу было видно, что ты ничего не знал, пока я тебе не сказала.
– Я… – Елизаров покраснел, но крыть было нечем – Катя права. Он постоянно так занят делами города, что просто времени не оставалось на семью. Даже заботу о жене и новорожденном сыне и то сбагрил водителю – хорош, блин, отец семейства!
«Как они там, интересно? Вот бы были телефоны, позволяющие без проводов разговаривать, прямо из автобуса. То-то было бы здорово, услышишь голос по телефону – и ни о чем не беспокоишься. Знаешь, что все в порядке».
– Пап, не надо…
– Я должен! – Елизаров сжал кулаки. – Просто поговорю – и все. Я на него даже давить не буду!
– Обещаешь?
– Обещаю! – ответил Сергей Андреевич.
Дочь взяла из рук отца термос и, обхватив тару двумя руками, начала нервно потягивать чай. Елизаров поднялся и пошел через салон к заднему сиденью.
По пути увидел продавщицу из продуктового магазина. Ольга Алексеевна. Улыбнулся ей. Сделал вид, что пересчитывает пассажиров.
Максим уже заметил, что чиновник идет к нему. Съежился в кресле. Парень и так-то тощий – и что дочка в нем нашла? – а тут совсем уменьшился в размерах. Казалось, на сиденье примостилась мумия. Выглядел пацан неважно – темные мешки под глазами. Не по годам.
– Привет, Максим!
– Что вам надо? – буркнул парень.
– А что же так невежливо-то? Тебя разве не учили в школе, как со старшими нужно разговаривать?!
Парень не ответил – сделал вид, что смотрит в окно.
– Хорошо! Можно мне рядом присесть?
Нет ответа.
– Отлично. Молчание – знак согласия, – мотнул головой Елизаров.
Максим буркнул что-то нечленораздельное. Даже не подвинулся, когда чиновник садился рядом, поэтому Елизарову пришлось разбудить мужичка, закемарившего на рюкзаке. Тот ничего не сказал – переставил рюкзак на колени и дальше завалился спать.
Рев мотора заглушал разговор – Сергей Андреевич мог и не опасаться, что кто-то их подслушает.
– Я хотел поговорить с тобой о моей дочери, – начал Елизаров. – О Кате.
Парень аж вздрогнул при упоминании имени. Сергею Андреевичу даже показалось, что Максим прямо сейчас расплачется.
«Неужели и правда так переживает? С чего бы это? Любовь-морковь? Или знает, что виноват?»
– О Кате?!
– Да, о ней. Ты знаешь, где я ее сегодня нашел?
– Нет, – ответил парень, так и не повернувшись.
– На крыше я ее нашел. Она чуть не сиганула вниз. И она бы прыгнула – если бы я ее не поймал…
Елизаров взял парня за локоть, но Максим силой вырвался из хватки.
– Послушайте, я ничего не знаю… – затараторил пацан, – я ей не говорил этого делать… я….
В уголках глаз Максима блеснули слезы.
«Ерунда какая – мал еще для таких чувств», – подумал Елизаров и продолжил:
– Катя сказала, что ты с ней того, порвал… Сказал, что вы больше не будете встречаться…
– Ну да… эвакуация же… я ей говорил, но она мне не поверила… Она сказал, что я вру. Что ничем не лучше папочки…
Тут парень замолк – мешки под глазами стали еще темнее. Отвернулся.
– Да, именно это она мне и сказала… А еще она сказала, что ты попал в беду, большую беду!
– Нет у меня никаких бед! Слышите? Нет! – выкрикнул Максим нарочито громко, так, что мужичок с рюкзаком открыл глаза и посмотрел на них.
– Тише ты… – шикнул чиновник на пацана.
– А то что?
– А то высажу тебя из автобуса.
– Не посмеете.
– Еще как посмею. И не посмотрю, что ты – малолетка.
– Вас засудят.
– Если будет кому свидетельствовать в суде.
– Вы… – начал парень и вдруг замолк.
Елизаров выдохнул.
– Прости. Извини меня. Я что-то слишком завелся. Перегнул палку, бывает. Конечно же, я тебя никуда не высажу. Ты прав. Извини меня!
Парень молчал.
– Давай начнем заново – я хотел спросить тебя, что такого случилось, из-за чего моя дочь была готова убить себя? Что это такое вообще может быть?
Лицо парня исказила гримаса ужаса. По щекам текли слезы.
– Я этого не делал… я… когда я пришел… уже все! – Слова Максима тонули в слезах.
– Чего не делал?
– Так вы… вы не знаете?
– Чего я не знаю?
Максим отвел взгляд.
– Пусть все мертвое останется в мертвом, – произнес он, глядя на город, исчезающий позади. За окном мелькнул знак с перечеркнутой надписью «Припять».
Лицо подростка стало похоже на стальную маску – ноль эмоций. Дальше разговаривать он был не намерен.
Сергей Андреевич еще какое-то время смотрел на парня, а потом выдохнул – и двинулся обратно к дочке. Суставы стонали – как мачты корабля перед бурей.