Эвакуация
Шрифт:
Оглушил, а потом оттащил пацана за угол. Сам скользнул к тюремному бараку. Ключ подошел сразу.
Внутри – темный коридор. Теснота. Клетушки маленькие – один человек и поместится. Прошел по коридору до камеры с цифрой «3».
– Ты – Володька? – спросил я темноту.
Та не ответила.
Никто даже не шевельнулся.
Если в камере кто и был, то на волю выбираться он явно не спешил. Осторожно открыл дверь камеры.
– Есть тут кто? – спросил я.
Никто не ответил.
Ногой пошерудил по полу, проверяя пространство впереди. Кто-то лежит в углу – может, умер?! Не, пульс есть! Дышит! Просто без сознания.
С трудом взвалив на плечи незнакомца, я поспешил к выходу… и едва не столкнулся с рыжей незнакомкой. Та снова взяла меня на мушку.
– Ты! – процедила она.
– Ты! – повторил я. – И какого хрена ты еще тут?
Девушка вместо ответа показала на толпу «красных», которые окружали барак. Человек двадцать – не меньше.
– Вы все не так поняли! – брякнул я им первое, что пришло на ум.
Рыжая вопросительно повела бровью.
– Мы из военсталов! – сказал я, хотя на военных сталкеров мы были похожи, как Пух на балерину.
Из соседнего барака донесся крик:
– Они убили товарища Грача!
Ну все, приплыли – все стволы мигом оказались наставлены на нас.
Щелкнули предохранители.
Мысленно простился с жизнью…
Заревел мощный двигатель. «Красные» обернулись на звук – из-за поворота выскочил БТР. Сталкеры смотрели то на нас, то на приближающуюся бронемашину – та не сбавляла скорость.
– Это еще кто? – спросила рыжая.
– Без понятия, – ответил я, опустив свидетеля на колено – руки капец как устали держать его на плече.
Когда до бронемашины осталось всего пара метров, «красные» бросились врассыпную. Как тараканы по углам.
БТР резко развернулся на площадке у барака, разбрасывая снег, и остановился рядом с нами. Из люка выглянуло довольное лицо Пуха:
– А в-вот и я! – улыбнулся тот.
– Ты его знаешь? – спросил девушка, наставив на парня пистолет.
– Тихо-тихо! Опусти ты! Он – свой!
Толстяк посмотрел на спутницу:
– А он-на к-кто та-такая?
– Позже объясню! – пообещал я, загружая свидетеля в десантный отсек.
«Красные» наконец-то вышли из ступора – открыли огонь. Пули зацокали по броне.
– Она тоже с нами? – Пух кивнул на рыжую, которая отстреливалась, прижавшись к броне.
– А тебе не нравится компания?!
На самом деле я тоже не хотел ее брать. Но не бросать же девушку посреди орды «красных», даже если она – убийца. И – профессиональная, судя по всему.
– Спасибо, мальчики! – поблагодарила рыжая, запрыгнув в машину.
Пух не стал возражать – БТР начал разворачиваться.
– Давай, вывози нас из этой богадельни!
– Это не богадельня! – запротестовал толстяк.
– Да-да, забыл – здесь строят коммунизм. Но все равно – давай сматываться. Тем более – ты теперь изменник Родины и тебе светит расстрел, не забывай об этом!
На лице Пуха мелькнул испуг – кажется, о таком варианте развития событий он даже не подумал.
– Ходу, давай уже!
– Так и знал, что даже спасибо за помощь не скажешь! – недовольно пробурчал Пух.
БТР, протаранив шлагбаум у КПП, вырулил на дорогу и помчался прочь от потревоженного людского муравейника.
Глава 4
Свидетель
Припять, улица Ленина,
27 апреля 1986 года
– Знатно полыхает! – прокомментировал Петров, останавливая машину у дома Губина. Здесь уже вовсю трудились пожарные – раскатывали шланги. Одна лестница приставлена к пятиэтажке, к квартире на четвертом этаже, откуда наружу вырывались языки пламени.
– Максим! – вскрикнула Катя и, открыв дверцу машины, бросилась к дому. Растолкала пожарных, протискиваясь к подъезду. Там уже лежало тело, завернутое в брезент.
«Неужели он, неужели Максим?!»
Сергей Андреевич выскочил за дочкой. Сумел настигнуть Катюшу у трупа, развернул дочку к себе и крепко прижал.
– Папа, он сгорел, да-а? – тихо всхлипнула она.
– Может, это и не он, – попытался успокоить Елизаров дочь. Сам же прикинул длину трупа – похоже на взрослого, не на пацана.
Капитан в это время разговаривал с пожарными, затем к нему подоспели еще двое милиционеров.
– Где «скорая»?! – спросил Петров.
– Все машины заняты, сегодня такой день – сами знаете, – ответил один из подчиненных.
– Ох, ладно! Сам, если что, отвезу в морг, – сказал капитан, потом подошел к Елизарову с дочкой. Положил руку Кате на плечо: – Максима тут нет, если что. – Капитан кивнул на брезентовый сверток. – Отец его погорел…
В заплаканных глазах Кати мелькнул лучик надежды.
– А Макс?
– Не нашли! – ответил капитан. – Но в квартире был еще один человек…
– Кто? – спросили разом отец и дочка.
Капитан смерил взглядом обоих.
– Не рано ли ей знать все подробности? – Милиционер кивнул на Катю.
– Нет, она большая уже у меня – тринадцать лет!
– Уже четырнадцать, пап, – встряла в разговор дочка.
– Да, четырнадцать. Еще месяца не прошло, как четырнадцать.
Милиционер пожал плечами – типа сами напросились.
– Нашли мачеху вашего Максима. Похоже, ее убили до… еще до пожара. Илья Владимирович, он же – Губа, вернулся из очередной отсидки, ну и устроил жене головомойку за плохой прием. Смертельную головомойку, – милиционер вздохнул. – Но это только версия, конечно. Будем разбираться.