Эвакуация
Шрифт:
Кивнул.
– Вот ч-черт! Черт-черт-черт! И ч-что те-теперь? Меня то-тоже грохнут, да?
– А я тебе предупреждал – не стоит сюда являться. А ты приперся.
– Ну, т-так бы-был же п-повод…
Ничего не ответил, сжал губы.
– Х-хоть бы спа-спасибо мне с-сказал – о те-тебе же з-заботился. И-информацию при-принес, – обиженно забурчал толстяк.
– Спасибо! – брякнул я. – Только наверняка это за тобой хвост – ты их и привел.
– Я?!
– Ну а кто?! Я, что ли?! Я тут пять лет кантовался – и ничего. А потом являешься ты, и – бум!
Слова смешались с реальным грохотом взрыва – нас отбросило от стены. Сверху посыпались ломаные доски. Крыша рушилась прямо на нас.
– Живой? – позвал я Пуха.
Толстяк выплюнул изо рта щепку:
– Да, хотя пи-питание у вас т-так се-себе!
– Нашел время жрать! – Я «зарядил» стрелу с увесистым треугольным наконечником.
– Эт-то что?
– Ответочка!
Пустил стрелу в шарахавшиеся между елок тени.
Бах!
Из леска послышались мат и стоны раненых.
– То-то, блин! – сказал я, когда по нам начал работать пулемет. – Черт, крупный калибр!
Пух испуганно оглянулся – выхода из избушки нет. Если не пули нас убьют, то рухнувшая крыша точно. А противник, судя по всему, оставив попытки взять Берлогу с наскока, решил нас просто расстрелять из безопасного укрытия.
Пустил стрелу в огромную тень, которая вдруг вынырнула из просеки и превратилась в бронетранспортер. Только сейчас услышал рык двигателя и стало понятно, откуда взялся крупный калибр.
– Ч-черт! У них бэтээр! – Я упал на пол, а в это время очередь прошла над головой, прошив стену от края до края.
– С-сокол, что-что д-делать будем?
Вместо ответа свистнул. Долго и протяжно.
– Ты что, ре-решил за-засвистеть их до с-смерти? Как С-соловей-ра-разбойник, да-а? – сострил толстяк.
– Типа того!
За окном мелькнула еще одна тень – по округе разнесся рык. Но уже зверя, а не двигателя машины.
– А теперь быстро – за мной! – скомандовал я, увлекая Пуха к двери.
– Ту-туда? Но т-там же…
Толстяк не успел договорить – застыл у двери, раскрыв глаза от ужаса.
Огромный медведь-мутант. Прямо у порога. Глаза монстра горели злостью, а шерсть вся в снегу и… крови. Под ногами у мутанта бился в агонии военстал, у которого по спине протянулись длинные кровавые полосы, словно со сталкера, как с апельсина, хотели снять кожуру.
Пахнуло так, будто военсталы заодно с дверью взорвали и помойку.
– Ту-тут это… – начал Пух.
– Знаю! – сказал я и ловко запрыгнул на медведя. Протянул руку толстяку: – Быстрее, залезай!
Толстяк не сразу сообразил, что надо делать. Застыл с отвисшей челюстью.
Военсталы уже очухались от внезапного нападения мишки и снова открыли огонь – пули сшибли козырек над дверью.
Грохнувшийся за шиворот Пуху снег разом отрезвил толстяка – тот схватился за мою руку, а я затащил напарника в импровизированное седло. Еле успел – медведь встал на задние лапы, беря на грудь сразу несколько пуль крупного калибра. Монстр взревел и одним прыжком оказался у бэтээра. С ходу отшвырнул машину в сторону, причем пулемет у бронетранспортера продолжал стрелять, превращая сугробы в снежный фейерверк.
– Стой! – заорал военстал, выбежавший навстречу.
Медведь его даже не заметил – на ходу растоптал сталкера.
– Так-то! Н-но, родимый! – пришпорил я «скакуна».
Пара секунд – и мы проскочили через строй нападавших, который инстинктивно распался: все же не каждый день на тебя на полном скаку летит огромные медведь-мутант с выпученными глазами и оскаленной пастью.
По плечам скользнули ветки – мы в лесу. Сзади послышались крики, зазвучали выстрелы – только уже поздно, «скакун» вместе с нами скрылся в чаще.
Припять, улица Ленина,
27 апреля 1986 года
В квартире дочки не было. Сергей Андреевич прошелся по казенной двушке, смерив туфлями залу, и заглянув в детскую. Сердце защемило – в комнате стояла маленькая кроватка с надписью «Коля». Они с женой уже знали, что назовут сына Николаем, когда тот родится.
«Надеюсь, с женой и сыном все в порядке – ну, Гриша, не подведи меня. На тебя вся надежда!» – подумал Елизаров.
Но была проблема и похуже – дочка пропала.
– Пусто! – констатировал капитан. – Я же говорил. Нет ее тут!
Сергей Андреевич, шея которого вспотела окончательно и бесповоротно, все равно методично заглянул сначала под кровать, потом проверил все пристенные шкафы – Катюши нет.
«Неужели с ней что случилось?! Я же себе никогда это не прощу. Надо было ехать домой. Первым делом. И плевать, что будет с карьерой!»
Отговорка насчет того, что ему, как ответственному за эвакуацию чиновнику, надо было срочно вывозить город, никому не поможет, если он найдет мертвое тело дочери.
Все оправдания сразу померкнут перед горем, которого…
«…которого не будет, потому что она жива! Жива!!! И не смей думать по-другому!» – велел Елизаров сам себе, перебирая в голове варианты, где сейчас может находиться Катя.
– Я проверю подвал… Еще раз! – сказал капитан – ему очень хотелось создать хотя бы видимость помощи. У самого дочка маленькая, конечно, он понимал, каково сейчас Елизарову.
Сергей Андреевич кивнул, а страж порядка поспешил на лестницу.
Милиция проверяла все возможные места, где может находиться подросток, в том числе и подвалы. Вот только смотрели ли они на?..