Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Шрифт:
Так это утро прошло. Но вот прогремел с колокольни Звучной меди призыв, и бой барабанный разнесся. Вскоре наполнилась церковь мужчинами. Женщины ждали Их во дворе, украшая надгробья для них дорогие Яркой осенней листвой и свежею хвоей из леса. Гордо прошел мимо них отряд корабельной охраны К Двери храма. Ударила резкая дробь барабана, Гулким эхом отпрянув от потолка и оконниц; Смолкла тревожная дробь, и тяжелые двери закрылись; И в тишине ожидали люди, о чем им объявят. Вышел вперед офицер и, став на ступени алтарной, Поднял в руке высоко рескрипт с королевской печатью: «Собраны вы согласно Его Величества воле; Милостив был он и добр; но чем вы ему отплатили — Пусть вам совесть подскажет! Природный мой нрав и характер Не соответствует миссии этой суровой; но должен Выполнить я порученье свое. Вот вам воля монарха: Ваши земли, жилища, равно как и скот всевозможный, Ныне отходят короне, а сами вы подлежите Переселенью
в другие края. Да сподобит господь вас
Жить там честно и верноподданно, в мире и счастье! Пленными я объявляю вас ныне согласно приказу!» Как в безмятежный полдень летнего солнцестоянья Вдруг разражается буря и с неба свергается страшный Град, побивая посевы крестьян, барабаня по окнам, Застя солнце и с крыши охапки соломы срывая, Скот заставляя мычать и метаться в тесном загоне, — Так на акадцев обрушилось страшное это известье. Оторопели они поначалу, но через мгновенье Шум прокатился по церкви, ропот печали и гнева — Громче и громче — и вдруг все бешено ринулись к двери. Тщетны были попытки прорваться, и взрывы проклятий Храм святой сотрясли, и над морем голов возмущенных Выросла вдруг кузнеца Базиля фигура, как в бурю Мачты обломок, взлетевший на гребень ревущего вала. Побагровев от ярости, громко и дико вскричал он: «Хватит покорствовать злобе! Долой английских тиранов! Смерть солдатне, посягнувшей на наши поля и жилища!» Он продолжал бы еще, но жестокий удар наотмашь Речь кузнеца оборвал и на пол его опрокинул.
В самый разгар суматохи и яростного возмущенья Дверь алтаря отворилась и Фелициан преподобный Вышел к толпе прихожан и, важно сойдя по ступеням, Поднял спокойную руку, повелевая умолкнуть Шуму и крикам, и так он к пастве своей обратился — Голосом низким и звучным, мерным торжественным тоном, Словно часов отчетливый бой после звона набата: «Что с вами, дети мои? Или вас обуяло безумье? Сорок лет неустанно трудился я здесь между вами, Словом и делом уча взаимной любви и терпенью! Это ль плоды моих бдений, горячих молитв и усердья? Так ли вы скоро забыли любви христианской уроки? Или хотите вы дом оскорбить милосердного бога Диким буйством и ненавистью сердец распаленных? Се — наш Спаситель распятый на вас терпеливо взирает! Видите, сколько в очах его кротости и состраданья! Слышите, губы его тихо шепчут: «Отец мой, прости им!» Так повторим же молитву его пред лицом нечестивцев, Скажем теперь по примеру Христову: «Отец наш, прости им!» Немногословен был старца укор, но глубоко проник он В души людей и слезы раскаянья вызвал у многих. И покорились они и сказали: «Отец наш, прости им!»
Час вечерней службы настал; и затеплились свечи На алтаре, и священника голос звучал вдохновенно, И не одними губами — сердцами ему отзывались Люди, и «Аве Мария» звучало, и с жаркой молитвой Души их ввысь устремлялись, как Илия, к небу всходящий.
Злое известье меж тем разнеслось по деревне, и всюду Плакали жены и дети и горем делились друг с другом. Долго стояла Эванджелина у двери отцовой, Правой рукой заслоняя глаза от закатного солнца, Что, уходя, заливало деревню таинственным светом И золотило крестьянские крыши и в окнах пылало. В доме застелен был стол белоснежною скатертью длинной, А на столе — белый хлеб и в мисках мед ароматный, Пиво в кувшинах и ломти овечьего свежего сыра; Старого фермера кресло на месте почетном стояло. Долго ждала Эванджелина; уж тени деревьев Длинными полосами легли над росистой долиной. Ах! тяжелей были тени, что сердце ее омрачали; Но над полями души ее веяло благоуханье Чистое: кротость, любовь, надежда и долготерпенье. Вот, позабыв о себе, она поспешила в деревню, Чтобы хоть взглядом, хоть словом ободрить горюющих женщин — В час, когда усталость детей и заботы хозяйства Их торопили домой по стемневшим полям возвращаться. Вот и солнце зашло, сокрыв золотым покрывалом Светлый свой лик, — как пророк, сошедший с вершины Синайской.
Этой порою у церкви бродила Эванджелина В сумерках. Все было тихо. Напрасно она ожидала Возле дверей и окон, слушая и замирая. И, не сдержась, «Габриэль!» — она позвала. Но молчали Мертвых склепы, и склеп, заключивший живых, был беззвучен. Вот возвратилась она к опустевшему дому отцову. Тлел огонь в очаге, на столе ждал нетронутый ужин. Призраки страха бродили средь необитаемых комнат. Грустно ее шаги прозвучали по лестнице темной. В спальню вошла. Слышно было, как дождь безутешный Громко шуршал за окном в увядшей листве сикоморы. Молния вспыхнула вдруг, и грохот раскатистый грома Ей подтвердил, что над миром есть судия правосудный. О справедливости неба ей вспомнилось, и отлетела Скорбь от сердца, и мирно до света она продремала.

V

Солнце четырежды круг свой прошло; и вот наступило Пятое утро, и бодро петух прогорланил над фермой. Вскоре по нивам желтеющим длинной унылой чредою С ферм окрестных и с хуторов к побережью морскому Жены акадские двинулись, скарб свой везя на телегах И на родные жилища назад озираясь, доколе Их не скрыли совсем холмы и извивы дороги. Рядом дети бежали и звонко волов понукали, Схваченную второпях в руке зажимая игрушку.
К устью реки Гасперо собирались они; там у моря Груды крестьянских пожитков лежали кругом в беспорядке. Целый день между берегом и кораблями сновали Лодки, и целый день из деревни ходили телеги. К вечеру ближе, когда уже солнце клонилось к закату, Громко от церкви донесся рокочущий звук барабанов. Все толпой устремились туда. Вдруг церковные двери Распахнулись, и вышла охрана, а следом, угрюмо, Но спокойно шагая, акадцы плененные вышли. Как пилигримы в тяжелом и долгом пути на чужбине Песни поют, забывая усталость свою и тревоги. Так, распевая, спускались фермеры вниз по дороге К берегу моря под взглядами жен и детей несмышленых. Юноши шли впереди и, слив голоса воедино, Пели торжественный гимн католических миссионеров: «Кроткое сердце Христово! Неистощимый источник! Дай нам терпенья и наши сердца укрепи своей верой!» А старики, проходя, и женщины, став у дороги, Вместе священный псалом затянули, и птиц щебетанье Вторило им с поднебесья, как пение душ отлетевших.
Молча, спокойно ждала у обочины Эванджелина, Не ослабевшая в скорби, но твердая в час испытаний. Молча ждала, пока средь идущих не разглядела Бледное, мужественное лицо своего Габриэля. Слезы заполнили ей глаза, и, рванувшись навстречу, Руки милому сжала она и, прильнув, прошептала: «О Габриэль! Будь спокоен! Ведь если мы любим друг друга, Верь, ничто нас не сможет сломить, никакие напасти!» Так говорила ему, улыбаясь; и вдруг замолчала, Ибо отца своего увидела в это мгновенье. Боже, как он изменился! Потухли глаза, и румянец Щеки покинул, и поступь стала тяжелой от горя. Но с улыбкой она обвила его шею руками, Нежностью кроткой своей и любовью стараясь утешить. Так они к берегу моря двигались шествием скорбным.
Там беспорядок царил, суета и волненье отплытья. Спешно грузились тяжелые шлюпки, и в суматохе Жены теряли мужей, и матери вдруг — слишком поздно! — Замечали, как дети их с берега тянут к ним руки. Так Габриэль и Базиль на разных судах оказались В час, когда Эванджелина с отцом оставались на суше. До половины погрузка еще не дошла, как стемнело, Солнце зашло, и шумливо спешащие волны отлива Вдаль умчались, оставив на берегу обнаженном Мусор моря, влажные водоросли и ракушки. Здесь, за чертою отлива, возле телег и пожитков, Вроде цыганского табора иль войскового бивака _ После боя, под бдительнои стражей англииских конвойных, — Расположились на ночь бездомные семьи акадцев. Вспять отступил океан к провалам своим глубочайшим, Камни катая по дну, рассыпая гремучую гальку, И далеко среди суши оставил он шлюпки матросов. Вот и вечер настал, и с пастбищ стада возвратились; В воздухе сладко повеяло их молока ароматом; Низко и долго мычали они у ворот своей фермы, Тщетно ждали знакомой руки, облегчающей вымя. Тихо было на улицах: ни колокольного звона, Ни огонька из окна, ни кудрявого дыма над крышей.
На берегу тем временем жарко костры разгорелись, Сложенные из обломков, что море швырнуло на сушу. Хмурые лица виднелись впотьмах; доносились порою То голоса мужчин и женщин, то плач ребятишек. Шел от костра к костру, как будто от дома до дома, Честный священник, неся утешение людям — как Павел Тем, кого бросила буря на берег пустынный Мелита. Так подошел он туда, где Эванджелина сидела Вместе с отцом, и в дрожащих отблесках света увидел Старца лик — изможденный, тусклый, пустой и бесстрастный, Как циферблат без стрелок на старых часах запыленных. Тщетно Эванджелина старалась его приободрить, Тщетно поесть предлагала; он неотрывно и немо Опустошенным взором глядел на мерцавшее пламя. «О Бенедикт!» — прошептал негромко священник — и больше Вымолвить он не сумел ничего: переполнилось сердце Жалостью острой, и замерло слово у губ, как ребенок, В страхе застывший у входа при виде ужасной картины. Тихо ладонь положил он на голову девушки кроткой, Влажные очи подняв к небесам, где безмолвные звезды Шли неизменным путем, безразличны к страданиям смертных. После сел рядом с ней, и молча заплакали оба.
Вдруг осветился край неба, как будто бы ночью осенней Месяц кроваво-красный над горизонтом поднялся, Словно сторукий титан, простирая лучи над долиной К скалам и рекам, бросая повсюду громадные тени. Шире и шире огонь разливался в ночи над деревней, Блики бросая на тучи, и море, и мачты на рейде. Дым поднимался клубами, и пламя из них вырывалось И опадало, как руки мученика святого. Ветер хватал и кружил кучи горячего пепла И полыхавшей соломы, пока наконец воедино Дым и огонь не слились в мощном потоке пожара.
Поделиться:
Популярные книги

Шериф

Астахов Евгений Евгеньевич
2. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
6.25
рейтинг книги
Шериф

Кодекс Охотника. Книга VI

Винокуров Юрий
6. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга VI

Адаптация

Кораблев Родион
1. Другая сторона
Фантастика:
фэнтези
6.33
рейтинг книги
Адаптация

Темный Патриарх Светлого Рода 4

Лисицин Евгений
4. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 4

Как я строил магическую империю

Зубов Константин
1. Как я строил магическую империю
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Как я строил магическую империю

Ротмистр Гордеев 2

Дашко Дмитрий
2. Ротмистр Гордеев
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Ротмистр Гордеев 2

Проданная Истинная. Месть по-драконьи

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Проданная Истинная. Месть по-драконьи

Мимик нового Мира 10

Северный Лис
9. Мимик!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
альтернативная история
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 10

СД. Том 14

Клеванский Кирилл Сергеевич
Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
7.44
рейтинг книги
СД. Том 14

Убивать чтобы жить 2

Бор Жорж
2. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 2

Иван Московский. Том 5. Злой лев

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Иван Московский
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.20
рейтинг книги
Иван Московский. Том 5. Злой лев

Купидон с топором

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
7.67
рейтинг книги
Купидон с топором

Не кровный Брат

Безрукова Елена
Любовные романы:
эро литература
6.83
рейтинг книги
Не кровный Брат

Хозяйка Междуречья

Алеева Елена
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Хозяйка Междуречья