Евангелие любви

Маккалоу Колин

– Нью-йоркский поезд? – удивился Джошуа, еще не оправившись от потрясения, вызванного собственным ответом.

– Конечно, нью-йоркский. Именно там находится издательство «Аттика пресс».

– Да, но…

– Никаких но! Я намерена начать немедленно. На этой неделе я могу отлучиться с работы, а что будет на следующей, неизвестно. – Улыбка Джудит была настолько обворожительной, что Кристиан не смог не ответить на нее. И сразу почувствовал себя свободнее, передав бразды правления женщине, которая многое знала о том, о чем он не имел представления. Например, о книгоиздателях. Джудит знала, за какие ниточки потянуть, Джошуа же искусством подобного

рода никогда не владел. Этого оказалось достаточно, чтобы принять решение. Пусть руководит им, пока он не сумеет перевести дыхание. Кристиан не догадывался, что в планы Джутит это не входило – позволить ему перевести дыхание.

– Надо срочно повидать Элиота Маккензи, – сказала она.

– Кто это такой?

– Издатель в «Аттика пресс». К счастью, он мой давний хороший друг. Мы с его женой вместе учились в Принстонском университете.

Издательство «Аттика пресс» размещалось в семидесятиэтажном здании, где занимало двадцать нижних этажей и имело отдельный вход через пристройку с фасада. Когда на следующее утро Кристиан и Кэрриол вошли в вестибюль, их приветствовали, словно королевских особ. Красиво одетая служащая проводила их к одному из лифтов, при помощи ключа открыла кабину и без остановок доставила на семнадцатый этаж.

Элиот Маккензи встретил их у лифта и, сердечно обняв и поцеловав Джудит в щеку, провел в свой заставленный книжными стеллажами кабинет, где предложил гостям кофе. Свою сотрудницу он представил как Люси Греко. Оба выглядели потрясающе: Маккензи – высокий, элегантный, холеный красавец с рыжеватыми волосами, она – миловидная, средних лет, настоящий сгусток энергии.

– Должен сказать, когда Джудит поведала мне о своей идее опубликовать вашу книгу, я сразу загорелся, – пророкотал, растягивая слова, издатель. Его произношение слегка в нос и еле двигающиеся челюсти свидетельствовали о безупречном происхождении и круге общения.

Поведала… загорелся… У Кристиана все внутри сжалось, как у мальчишки, в первый раз вставшего на ролики.

– Предлагаю в редакторы Люси, – продолжал Маккензи. – У нее богатейший опыт работы с нелитераторами, которые хотят сказать людям нечто такое, что те обязательно должны прочитать. Ее работа будет заключаться в том, чтобы изложить ваши мысли на бумаге, и она в этом деле спец.

У Джошуа камень упал с души.

– Вот за это спасибо! У меня будет соавтор.

Маккензи нахмурился с царственным неудовольствием человека, который не только занимает кресло главного редактора, но еще и владеет издательством.

– Никакого соавтора у вас не будет, доктор Кристиан. Вы единственный автор. Книга будет состоять из ваших мыслей и слов, а Люси станет вашим персональным Босуэллом.

– Но Босуэлл был биографом, – неуверенно начал Джошуа. – Сэмюэль Джонсон писал свои книги сам, и никто бы не сумел это сделать лучше него.

– В таком случае будет вашим личным секретарем, – легко поправился издатель, ничем не показав, как ему не понравилось, что его поймали на ошибке.

– Но это нечестно, – нахмурился Кристиан.

– Все честно, – вмешалась Люси. – Считайте меня акушеркой, задача которой – изъять из вас красивый, здоровый литературный плод как можно безболезненнее и быстрее. Согласно правилам Бюро первого ребенка имя акушерки в регистрационных данных новорожденного не указывают. Уверяю вас, доктор Кристиан, моя помощь вам не заслуживает звания соавтора.

– В таком случае у вас ничего не получится. – У Джошуа внезапно пропало настроение.

Ему стало неуютно от того, что его подталкивали и торопили, поскольку поспешность противоречила его характеру. В этом состоянии он не обратил внимания на то, что сидевшие рядом с ним люди знали о его трудностях с изложением мыслей на бумаге больше, чем он рассказывал Кэрриол или Чейсену. Позже он об этом задумается, но Джудит не окажется рядом, чтобы все разъяснить. А потом все завертится с такой пугающей, пьянящей быстротой, что подобная мелочь не всплывет в сознании, озабоченном исключительно осмыслением собственной смертности и ничем иным.

Элиот Маккензи чутко улавливал нюансы и знал свое дело.

– Доктор Кристиан, – без нажима, но твердо заметил он, – вы не прирожденный писатель. Ситуация нам знакома, и, поверьте, с ней часто сталкивается любое издательство, особенно если речь идет о научной литературе. У автора есть мысли, которые нужно обнародовать, но у него или у нее нет или времени писать, или таланта. В таком случае книга – это всего лишь средство доставки идей к читателю, но сами идеи генерируете вы, и только вы. Если бы вы были прирожденным автором, то не пришли бы сюда без готовой рукописи, которую раньше нигде не публиковали. Но подготовка рукописи требует времени. Для этого необходимы особые способности. Нет смысла обсуждать преимущества того, что написано вами или тем, кто делает работу за вас. Доктор Кэрриол сообщила нам, что у вас есть что сказать миру, и сделать это надо по возможности скорее. От нас зависит, чтобы этот материал как можно раньше превратился в реальность. Поверьте, это увлекательный для нас процесс. В его конце на свет появится книга – хорошая книга. Книга, которая нужна.

– Не уверен! – с отчаянием воскликнул Джошуа.

– Зато я уверен! – авторитетно проговорил Элиот и покосился на свою подчиненную.

Люси Греко поняла сигнал и повернулась к Джошуа:

– Доктор Кристиан, давайте спустимся ко мне в кабинет. Мы будем работать независимо ни от кого. Поэтому нам нужно установить для себя правила.

Джошуа, не возражая, поднялся и последовал за ней.

– Ты уверена, что игра стоит свеч? – спросил Элиот Маккензи, когда они с Джудит остались одни.

– Да.

– Честно говоря, не понимаю, что тебя так воодушевило. По-моему, он не хочет писать никакой книги. Признаю, он представительный малый, немного смахивает на Линкольна, но я не заметил, чтобы индивидуальность била из него ключом.

– Прячет голову, как – бр-р-р… черепаха под панцирь. Чувствует опасность и то, что им пытаются управлять, и не без основания. Я бы предпочла поработать с ним подольше, чтобы он созрел и, проникнутый энтузиазмом, сам пришел к мысли, что нужно писать книгу. Но у меня есть веские основания полагать, что рукопись надо закончить к концу шестой недели.

– Нелегкая задача и недешевая. Так попробуй еще, заставь свою черепаху творить.

– Оставь его мне и Люси Греко. Что же до книги, какие могут быть сомнения, если заказ поступил от министерства окружающей среды? Когда тебе, мой дорогой Элиот, перепадала такая выгодная сделка?

– Хорошо, хорошо. – Он посмотрел на часы. – У меня сейчас назначена встреча. Твой протеже, судя по спешности заказа, некоторое время пробудет с Люси. Тебе есть чем пока заняться?

– Он все, чем я сейчас занимаюсь, – просто ответила Кэрриол. – Обо мне не беспокойся. Побуду здесь, попасусь в твоей замечательной библиотеке.