Евангелие от Люцифера
Шрифт:
— Лейурус квинкестриатус, — сказал Хилтс. — Еще их называют «смертельными охотниками». Одна из самых опасных разновидностей скорпионов в мире. В дневное время они предпочитают прохладные темные места, а ночью выползают наружу, чтобы поохотиться.
Финн молча кивнула, стиснув зубы. Даже воспоминание о звуках, произведенных ядовитыми тварями, наводило ужас. Она непроизвольно отпрянула от входа.
— Ну так как?
— Мы зайдем, — сказал Хилтс. — Обрушившаяся стена наверняка их распугала.
— А что, если кто-то из них остался там?
— Наступи на него, вот и все.
Ухмыльнувшись, Хилтс пригнул голову и вошел в пещеру. Тяжело сглотнув, Финн последовала за ним.
Пролом в старой кирпичной кладке наполнил помещение светом. Первоначально оно, очевидно, представляло собой не более чем маленькое углубление под навесом, предлагавшее убежище от палящих лучей солнца, однако в незапамятном прошлом каверна была искусственно углублена и расширена. Однако если в древности скальный тайник служил, подобно пещере в Кумране на побережье Мертвого моря, местом хранения манускриптов, то в Новейшее время превратился в склеп. В одном углу находились пять мумифицированных тел в лохмотьях, в которых еще угадывалась униформа «пустынных крыс». Два из них были скрючены, как зародыши в материнском чреве, одно выглядело так, будто человек застыл на четвереньках поверх похожего на алтарь камня, еще одно находилось в сидячем положении, привалившись спиной к стене, а пятое, наполовину присыпанное камнями, лежало на полу пещеры лицом вниз, сжимая в длинной, тонкой, иссохшей руке позеленевший медный цилиндр. Верхушка цилиндра отсутствовала, внутри он был пуст.
Задняя часть пещеры была завалена грудой песка, оставшейся после случившегося в давнем прошлом обвала.
— Пропавшие солдаты, — пробормотал Хилтс.
Он наклонился и начал бережно разбирать то, что осталось от мундира солдата, сжимавшего медный цилиндр.
— Поосторожнее со старыми боеприпасами, некоторые из них могут оказаться взрывоопасными.
По всей пещере было раскидано оружие — старые винтовки системы Энфилда, огромный пулемет «Льюис», пистолет-пулемет Томпсона и более полудюжины гранат Миллса.
— Интересно, почему они умерли? — сказала Финн. — Похоже, смерть настигла их внезапно.
Хилтс сдвинул в сторону ногу осматриваемого им тела, и на виду оказались высохшие хитиновые оболочки полудюжины существ, похожих на тех, которые только что поспешно удрали.
— Они растревожили гнездо скорпионов. Для того, чтобы убить человека, достаточно всего одного укуса, а каждого из этих бедняг, должно быть, ужалили десятки раз. Не самый приятный способ расстаться с жизнью.
Хилтс достал из внутреннего кармана рубашки покойного старый бумажник и открыл его. Истонченные, словно сделанные из бумаги остатки внутренних органов человека лежали, как пыль, в костистой полости его грудной клетки.
— Что-нибудь интересное? — спросила Финн.
— Счет из бара «Шеферд-отеля», членская карточка клуба «Виктория», читательский билет библиотеки Хаддона в Кембридже. — Он порылся в бумажнике. — Ага, вот и удостоверение личности. Профессор Джордж Поккок, Служба стратегических операции, Грей Пилларс, Каир. Там, если не ошибаюсь, располагалась штаб-квартира этой конторы.
— А библиотека Хаддона относится к факультету археологии. Там познакомились мои родители.
— А Служба стратегических операций — это шпионы. Этот малый не был бойцом глубинного патруля.
— Шпион-археолог, посланный на поиски Педрацци?
— Похоже на то.
Хилтс сунул бумажник покойного в карман своей куртки, задержался, чтобы сделать несколько снимков, а потом направился в глубь пещеры.
Финн, на которую вдруг накатил приступ клаустрофобии, подошла к выходу и выглянула из пещеры. Снаружи, в лежащей внизу панораме военного времени, все оставалось по-прежнему, разве что посвежевший ветер, со стонами продувавший каньон, добавил кружащего песка. Небо над головой сменило голубой цвет на безобразный, словно старый синяк, шафрановый. Погода явно менялась к худшему. Она повернулась, чтобы сказать об этом Хилтсу, но увидела, что он увлечен какой-то находкой. С легким беспокойством она отвернулась от выхода и, боязливо поглядывая под ноги, двинулась к фотографу. Дойдя до него, она увидела, что он рассматривает крышку большого — четыре фута в высоту, три в ширину и около шести (край был засыпан песком) в длину — каменного ящика. Камень покрывала резьба — что-то вроде изображения горгоны Медузы с клубком извивающихся змей вместо волос. Вокруг головы, как на монете, шла едва заметная, почти стертая надпись.
— Я не могу прочесть, — сказал Хилтс.
Финн сняла крышку со своей фляжки, налила воду на ладонь и быстрым движением руки протерла надпись. Буквы потемнели, и текст приобрел отчетливость.
— Ловко, — с восхищением заметил Хилтс и прочел вслух: — «Hic Latito Lux Excito — Vox Luciferus». — Он покачал головой. — Жаль, что я не учил в школе латынь.
— А я учила, — сказала Финн. — Мои родители настояли. Они считали, что нет ничего лучше классического образования: пригодится для чтения надписей на фасадах важных старинных зданий.
— И о чем же тут говорится?
— «Здесь покоится светоносец, так говорит Люцифер».
— Ты, наверное, шутишь, — сказал Хилтс.
— Non ioco est, — возразила она. — Никаких шуток.
— Люцифер — это тот самый Люцифер?
— В Древнем Риме это было обычным именем, притом весьма распространенным. Негативный смысл слово «Люцифер» приобрело лишь в христианскую эпоху.
— Выходит, что здесь погребен какой-то римлянин по имени Люцифер?
— По его словам, во всяком случае.
— Давай посмотрим.
Хилтс обеими руками сдвинул насыпавшийся на крышку саркофага песок.
— Сдается мне, уйма народу пускалась во все тяжкие, лишь бы отыскать эту штуковину, что бы там ни находилось. Не заглянуть внутрь было бы с нашей стороны просто глупо.
— А как насчет Адамсона и его приятелей? — спросила Финн, нахмурившись.
Хилтс посмотрел на часы.
— У нас как минимум полчаса. Мы можем выйти отсюда задолго до их прибытия.
Чтобы расчистить от песка верх каменного ящика, потребовалось еще пять минут. Когда это было сделано, Хилтс взял десятидюймовый штык одной из брошенных винтовок, забил его в небольшую щель между краем саркофага и крышкой и слегка повернул. Крышка чуть сдвинулась, выпустив пыльный, застоявшийся воздух. Совместными усилиями Хилтс и Финн сдвинули ее еще дальше, а потом, поддерживая, плавно опустили на пол пещеры. После чего заглянули внутрь.
В тяжелом каменном гробу находился труп мужчины в светло-зеленых брюках, длинной, застегнутой на все пуговицы куртке того же цвета и сапогах. Лицо обтягивала коричневая, пергаментная кожа, однако, если не считать утраченного уха, в целом оно сохранилось относительно неплохо. На ястребином носу сидели очки в проволочной оправе, а уха не было по той простой причине, что в правом виске зияло рваное отверстие с добрый кулак величиной. Отсутствовала и часть челюсти, обнажая желтые зубы. Язык усох и почернел. Между ногами подвергшегося естественной мумификации трупа находилась медная цилиндрическая урна, такая же, как и в руке мертвеца близ входа в пещеру. Наклонившись над гробом, Финн достала урну и убедилась, что она пуста, как и та, что была у мертвого археолога. Хилтс тем временем принялся обшаривать карманы застегнутой на латунные пуговицы куртки покойного.