Евангелие от Марка
Шрифт:
В этом отрывке представлено два важных высказывания. Оба очень подходят к сложившейся ситуации, хотя у Матфея и Луки они представлены несколько в ином контексте. Конечно, Иисус, как и любой другой оратор, часто повторял одни и те же идеи в разных обстоятельствах. В Евангелии от Луки 8:11–18 воспроизведены те же истины в подобном же контексте. Встречаются они и во многих других библейских текстах (см., напр., Лк. 6:38; 11:33; 12:2,31; 14:35; 19:26, а также Мф. 5:15; 6:33; 7:2; 10:26; 11:15; 13:9,12,43; 25:29). Мы должны постараться определить, имеем ли мы описание различных происшествий, где Иисус каждый раз употребляет одни примеры, или же евангелисты, верно передавая слова Иисуса, разместили их в разных местах Писаний, чтобы осветить отдельные богословские вопросы внутри всего контекста. В любом случае
В повествовании Марка логика стихов 21–25 соответствует не только их внутреннему содержанию, но и развитию всей истории. С одной стороны, свет должен освещать все вокруг, ибо ничто не может быть сокрыто навсегда. Иисус говорит, что в этом есть определенная тайна, скрытая до тех пор, пока Бог не откроет ее. Подразумевается, что Бог теперь открывает эту тайну, ранее сокрытую во Христе. Поэтому ученикам тем более следует быть внимательными (23–25). Те, кто слышит Его учение, видит Его чудеса, в будущем обязаны дать правильный ответ. (Еще раз обратите внимание на очень важный момент — ни учение, ни чудеса автоматически не обеспечивают ожидаемого Богом ответа. Но Он каким–то иным образом предоставляет нам эту возможность. И здесь мы опять попадаем в область «серьезной, постоянной и восприимчивой веры».) Фон стихов 24 и 25 прост и незатейлив, как и все остальное в учении Иисуса. Ученики видели, насколько Он верен Своему учению в Собственной повседневной жизни. Иисус говорит, что эти же законы работают в сфере невидимой духовной реальности.
а. Природа притч Иисуса и их толкование
В использовании Иисусом этих простых притч заложен глубочайший смысл. Являются ли они обыкновенным сравнением или чем–то большим? Даже если это просто метафоры, в чем их ценность? Традиционно считалось, что они относятся к категории иллюстраций. Однако если это так, тогда Иисус большую часть Своего учения посвятил иллюстрациям, очень редко указывая, какие именно примеры из жизни Он иллюстрирует. Если принять эту версию, то большая часть Его «проповедей» совсем не содержала никакого богословия! Они были, если можно так выразиться, ни к чему не обязывающим обращением к маленьким деткам.
Мы сделаем первый шаг в осмыслении значения притч Иисуса, если примем подход, предложенный Марком в его Евангелии, то есть если будем видеть в Самом Иисусе ключ к тому, что Он говорил. Все эти истории сами по себе не имеют ни убедительной силы, ни пояснительного характера. Они не нацелены на это, как и чудеса, но являются указателями, стрелками, направляющими на верный путь, который, если следовать по нему, приведет к Тому, Кто Один может объяснить и убедить, — к Самому Иисусу. Отношение же, которое поможет следовать по этому пути за указателями, заключается в серьезной, последовательной и восприимчивой вере. «Объяснение» в Евангелии от Марка 4:14–20 — это пример приглашения к вере, поскольку Иисус сеял семена благовестия в различные виды почвы.
Мы сделаем второй шаг к пониманию притчи вообще, если предположим, что, вопреки обычному толкованию, они все же являются богословскими по характеру (в том смысле, что подтверждают единство природы и благодати). Иисус не говорит, что эта обыденная история происходит для того, чтобы показать духовную истину. Он говорит, что Отец Небесный сотворил все таким образом, что между природой и Его благодатью есть прямое соответствие — и это единство позволяет Ему использовать оба аспекта. Для уточнения возьмем высказывание Иисуса, записанное Иоанном в Евангелии от Иоанна 12:24. Иисус говорил о наступлении часа славы Сына Человеческого (Ин. 12:23). Ученики уже были готовы провозгласить наступление Царства, а все свелось к уроку по садоводству! «Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода». Как тривиально! Все знают этот пример из садоводства. Но что он означает?
Иоанн объясняет значение этой притчи словами Иисуса, но сначала он говорит, что наступило время Пасхи (Ин. 12:1,12). До Пятидесятницы, еврейского праздника сбора урожая, осталось пятьдесят дней. Разговоры о земледелии были частыми, поэтому принцип «зерна пшеничного» вполне соответствовал настроениям времени. Однако Иисус говорит, что этот принцип применим и к Нему (Ин. 12:27,31,32,33). Он Сам станет тем пшеничным зерном, которое в смерти и погребении принесет обильный урожай. Тем более этот принцип применим к Его последователям (25,26). Принцип смерти и плодоношения является основным и для учеников Иисуса.
Итак, один принцип применим к трем сферам — природе, труду Иисуса по спасению и ученичеству. Бог утвердил принцип смерти и воскресения на всех трех уровнях, поэтому между природой и благодатью также существует преемственность. А ключом к пониманию этих принципов (как мы знаем из Ин. 1:1–14) является Иисус Христос.
Использование этого ключа помогает понять, что значение притч намного более объемно, чем обычные иллюстрации. Они становятся богословскими утверждениями о смысле жизни, какой ее сотворил Бог. Они также отражают принцип действий Бога во всех областях жизни — как через природу, так и через благодать. К нашей жизни применимы одни и те же принципы, потому что Бог — Творец и природы, и благодати.
Подтекст этой волнующей истины может быть самым разнообразным. Он, например, может означать, что христиане не призваны отвергать «мир» на том основании, что все находящееся «вне» церкви выглядит подозрительно. Искусство и наука, музыка и философия, экономика и экология, политика и развлечения — все это дар Божий, данный Его творениям, и все это должно действовать согласно одним и тем же принципам. Трагедия заключается в том, что люди извратили эти области жизни, и начало этой истории следует искать в первых главах Бытия, когда непослушание мужчины и женщины привело их к грехопадению. Но именно это соображение и должно заставить христиан включиться в жизнь мира, поскольку мы, христиане, имеем какое–то понимание и опыт, подсказывающий нам, чем руководствоваться в жизни. Уйти под прикрытие церкви, построенной по типу ковчега, значит упустить свой шанс. Жить делами мира — это значит воспользоваться своей привилегией и ответственностью. Иисус сказал, что кроткие наследуют землю (Мф. 5:5), однако Его Церковь большую часть времени старалась избежать этого!
Опираясь на Божьи принципы и применяя их и к природе, и к благодати, мы можем начать благовестие в любом месте с надеждой закончить его у ног Христа. Мудрые волхвы в Евангелиях, наверное, пришли по этой самой причине. В своем обычном стремлении к знаниям они дошли до царского дворца, где им было дано откровение из Писаний.
Следуя за тем, что им открылось, они обнаружили Младенца, Которого искали (Мф. 2:1—12). Этот же принцип ясно прослеживается в служении Иисуса. В Своем стремлении привести людей к вере Он начинал оттуда, где эти люди находились, разговаривал с ними на их языке и оперировал теми понятиями, которые им были известны. История женщины в Евангелии от Иоанна 4:5—41 — классический пример подобного подхода Иисуса к людям. Там «вода» означает и природный элемент в колодце, который может утолить жажду Иисуса (Ин. 4:7,8), и духовную жизнь, которую Бог дает этой женщине для удовлетворения ее внутренней духовной потребности (Ин. 4:10–14). Начинаясь совершенно неожиданно (Ин. 4:9), эта история заканчивается тем, что большое количество людей пришло к вере как благодаря свидетельству той женщины, так и благодаря собственному опыту общения с Иисусом (Ин. 4:39–41). И этому способствовал простой разговор Иисуса с женщиной у колодца!
Третьим выводом из этого принципа можно считать следующий: одной из наиболее важных задач для церкви должна стать апологетика. Апологетика — это стремление слышать и понимать выпады против христианства на интеллектуальном и нравственном уровнях, а также желание ответить на них. Связь между природой и благодатью в Божьих созидательных целях означает, что мы не только можем, но и должны это делать. К. С. Льюис был, пожалуй, последним известным апологетом в западной культуре. Может быть, нам нужны школы по подготовке апологетов, поскольку уровень знаний увеличивается с невероятной скоростью. Помня притчу о сеятеле, где сказано, что решающий фактор для урожайности — это состояние почвы, мы не можем игнорировать подготовку почвы на том основании, что сеятели хороши и семена наивысшего качества. Это значило бы оставить евангелическое свидетельство в весьма неопределенном состоянии и забыть учение нашего Господа.