Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов
Шрифт:
— Может, тебе нужно немного хлеба?
— Нет, господин мой, — отвечал тот. — Сколько раз я ни брал что — либо от тебя — словно огонь врывался в мой дом и пожирал даже то немногое, что у меня было. А с тех пор, как я ничего не беру от тебя, меня благословляет Бог.
Брат пошел к старцу и рассказал ему все, что произошло.
— Видишь, — говорит ему старец, — труд монаха словно огонь: он сжигает все, на что попадает. А твоему брату больше пользы от другого: пусть дает милостыню от своих трудов и получает взамен молитвы святых — и он будет благословлен.
7. Однажды мать
— Авва, скажи, пусть мой сын выйдет — посмотреть на него.
Старец зашел внутрь и говорит:
— Выйди, пусть на тебя посмотрит твоя мать.
А тот был в переднике и весь черный от кухонной копоти. Ради послушания он вышел, зажмурил глаза и сказал:
— Спасайтесь. (Приветствие, которое распространено в то время среди монахов и благочестивых людей. — Прим. пер.)
При этом он их не увидел, а мать его не узнала. Тогда снова посылает к старцу:
— Авва, пришли же ко мне моего сына — увидеть его.
Авва позвал его и говорит:
— Я что, не сказал тебе выйти, чтобы твоя мать посмотрела на тебя?
— Авва, — возразил тот, — я вышел, как ты велел, и сказал им «спасайтесь». Но, пожалуйста, не говори мне выйти еще раз, чтобы мне не пришлось ослушаться тебя.
Тогда старец вышел сам и сказал ей:
— Это был тот, кто вышел к вам и сказал «спасайтесь».
И, утешив ее, он попрощался с ней.
8. Однажды собралось у аввы Пимена много старцев. Пришел также один из родственников аввы Пимена и привел с собой ребенка. У этого мальчика лицо по действию диавола было обращено назад. Вместе с ребенком он сел за монастырем и плакал. Случилось, что там проходил какой — то старец. Он увидел, что тот плачет, и говорит ему:
— Почему ты плачешь, человек?
— Я родственник аввы Пимена, — ответил тот, — а с моим ребенком вышло это искушение. Я хотел принести его старцу, но испугался, потому что он нас не хочет видеть. Даже сейчас, если он узнает, что я здесь, он пошлет кого — нибудь прогнать меня. Я отважился прийти только потому, что вижу вас здесь. Если можешь, авва, смилуйся надо мной. Возьми ребенка внутрь обители и помолитесь там о нем.
Старец взял мальчика и зашел внутрь. Но он поступил мудро: не понес его прямо к авве Пимену, а начал с самых младших братьев, говоря: «Перекрестите этого ребенка». Когда же сделал он так, что все по очереди перекрестили ребенка, напоследок поднес его к авве Пимену. Тот не хотел даже прикасаться к нему. Но тут все стали его упрашивать:
— Как все сделали, так и ты, отче.
Тогда он вздохнул, встал и начал молиться:
— Господи, исцели Свое творение, да не владеет им враг.
Затем он положил на него крестное знамение и тотчас исцелил. И ребенок был возвращен отцу здоровым.
Если ты расстался со своими родными по плоти, чтобы стать странником ради Господа, не дай слабости к ним войти в тебя, когда ты сидишь в келии. Не надо жалеть отца или мать, не надо вспоминать брата или сестру, сокрушаться о детях, тосковать по жене — по всем тем, кого оставил. Но вспомни о своем исходе и о неотвратимости смерти. Ведь тогда никто из них тебе не поможет — так почему бы тебе не оставить их ради добродетели? Если же крайне необходимо, чтобы ты пришел в родное селение по какому — то делу, то храни себя от сродников по плоти: не обращайся с ними вольно и даже не вступай с ними в общение.
Один из Отцов рассказывал об авве Пимене и его братьях, что они жили в Египте. Их мать хотела их повидать, но не смогла. Тогда она проследила за ними и, когда они шли в церковь, вышла им навстречу. Как только они увидели ее, повернули назад и закрыли дверь келии прямо перед ней. Она осталась стоять за дверью, горько и безутешно плакала и говорила:
— Хоть посмотреть на вас дайте, милые деточки!
А они оставались внутри и слышали ее. Тут авва Анув говорит авве Пимену:
— Что будем делать с этой старухой? Она так сильно плачет.
Тогда авва Пимен встал, подошел с другой стороны двери и говорит:
— Почему ты плачешь, женщина?
Лишь только она заслышала его голос, стала плакать еще больше:
— Деточки, хочу на вас посмотреть. Что такого, если я вас увижу? Разве я не ваша мать? Разве не я вас воспитывала? Я уже вся седая. Пожалейте мою старость и дайте хоть немного посмотреть на вас — хоть как — то утишить боль моего сердца. Страшно мучаюсь я от тоски по вам, а теперь еще и услышала, сыночек, твой голос!
Авва Пимен говорит ей:
— Где ты хочешь нас увидеть: здесь или в мире ином?
— А если я вас не увижу здесь, — ответила она, — то что увижу на том свете?
— Если, — отвечал он ей, — понудишь себя не смотреть на нас здесь, то увидишь нас там.
А она, как услышала это, обрадовалась:
— Если я всегда буду видеть вас там, то здесь мне незачем вас видеть!
И с этими словами она удалилась.
В обители святого Бенедикта был один монах. Чрез блуждание помыслов бес нерадения овладел им, и он никак не хотел исполнять правило по всей строгости устава. Человек Божий Бенедикт увещевал его не преставая и часто давал ему наставления, но тот не хотел слушать уговоров святого отца. Напротив, он постоянно и с бесстыдством просил святого, чтобы тот разрешил ему уйти к своим родителям.
Наконец, в один день, когда он чересчур докучал преподобному своей просьбой, тот в гневе велел ему убираться из обители. Брат вышел из монастыря, думая идти к своим родителям. И вдруг он увидел на дороге, прямо перед собой, огромного змея: тот уже разинул пасть, чтобы поглотить его. Трепет объял брата, он стал отмахиваться руками и кричать:
— На помощь! Меня хочет сожрать этот змей!
Сбежались братья и никакого змея не нашли. Но, видя, что брат дрожит и машет руками, они отвели его обратно в монастырь. А брат сразу же дал обет никогда по своей воле не покидать обитель и даже не выходить из нее до самой смерти. Этот обет, молитвами святого отца, он сдержал до своей кончины, и страшный змей больше уже никогда не являлся ему.