Евгений, Джек, Женечка
Шрифт:
— Я когда-нибудь делал что-то исподтишка?
— Прислал билет Ярославу.
— Я слишком долго ждал… Или ты думала, что я верю в добросердечного соседа?
— Тогда зачем ты сделал мне подлянку с работой? Чего ты пытался добиться?
— Сказал же, что это не я. Я наоборот пытался удержать за тобой место в Москве. Тут да, с задней мыслью. Чтобы ты вернулась с моими детьми в Москву. Я даже сейчас готов найти тебе место, если ты поступишься своей гордостью. Я своей поступился, как видишь.
— Я не могу принимать такое решение одна.
— То есть мужик тебе дороже
Повисла пауза. Грозовой тучей.
— Влад, я теперь не одна, — повторила я тихо и медленно.
— Я же сказал, что мужик дороже сына. Сказал…
— Это твоя мать сказала?
— Моя мать ещё в шоке от новости. Пока она ещё ничего не сказала, — Влад выдержал паузу, затем протянул ко мне руку, но, поймав мой непроницаемый взгляд, взялся за ручку переключения передач. — Слава, я серьезно сказал про Москву. Я хочу видеть дочь. Если ты можешь прожить с одним ребёнком, то я — нет.
— И в восемнадцать ты Ярика от себя тоже не отпустишь?
— Ты в Совок обратно хочешь? — Вопросительная пауза. — Вместо современного мегаполиса. Я не мыслю пятилетками. Я хочу быть с ребёнком сейчас. Но не здесь, а в Москве. Столько времени, сколько мне позволяет работа. Которая, кстати, вас кормит.
— Меня кормить не нужно.
— Ты уверена?
Давно я так внутренне не напрягалась. Вот только не надо играть здесь в превосходство! Денег над другими талантами.
— Не переживай, я справлюсь. Мы справимся, — имела я в виду, конечно, Джека. — Лучше ты про свою личную жизнь подумай, и как это скажется на твоём общении с сыном?
— До тебя я о ней вообще не думал, как ты могла бы помнить, — передразнил он мой тон.
— Но меня больше нет. И только не говори, что ты никогда не ходил налево? Даже просто за компанию…
— Тебе это реально важно? Или ты до сих пор чувствуешь передо мной вину?
Ага, да размечтался!
— Мне не за что перед тобой виниться. У меня как было два мужчины, так и осталось. Ничего не поменялось.
— Не говори только, что четыре года ты прожила без парня?
Удивление в голосе — ну, мы с ним никогда и не обсуждали жизнь «до», слишком много проблем стало после. После того, как мне надоело притворяться в его постели.
— Иначе как бы я столько лет прожила с тобой!
Мне бы смолчать, но я ударила. Против правил. Ниже пояса. Ну, собственно это и было основной причиной развода. Ни секса, ни общих интересов. Только общие дети. Ничего не изменилось. Кроме того, что теперь ему не с кем пойти к якобы друзьям на нудное мероприятие.
Влад хлопнул дверью, хотя видел, почему они были оставлены открытыми. Понял и избавился от причины — сна дочери. Разбудил ее под мои протестующие крики. Женечка разревелась, и больше минуты потребовалось, чтобы ребёнок понял, у кого на руках. Я за это время успела назвать Влада всеми имеющимися в моем лексиконе словами. Козел было самым мягким из заслуженных им эпитетов.
— Папа!
Дочь повисла у него на шее, и я отвернулась. Хлопнула водительской дверью и пошла в дом, где взаперти бесновался шнауцер. Я с нескрываемым садистским восторгом выпустила его во двор. Влад, конечно, не в деловом костюме, и все важные переговоры на сегодня закончены, но у шнауцера короткая память — он уже мог и забыть, что здоровался с бывшим хозяином.
— Поговорили? — спросил Джек, не поднявшись из-за стола, на котором остались две чашки после кофе.
— Погрызлись.
— Зачем?
— Да потому что мы в разводе. Было б у меня все хорошо с Матвеевым, я бы была сейчас его женой, а не твоей.
Я выглянула в окно: Женечка показывала отцу оборудованную Джеком детскую площадку.
— И где же все твои навыки деловых переговоров?
Так и хотелось ответить, что в том самом месте, в которое хотелось послать сейчас всех и вся.
66. Косяк
Деловые переговоры не терпят эмоций. В наш последний день в Москве сердце Влада билось спокойно. Последний день в Питере не должен стать исключением. Он явно просчитал все варианты. Если бы Джек предупредил меня об его приезде, я хотя бы морально подготовилась. Впрочем, сейчас для Матвеева я не больше Моськи. Не стоит срывать голос на слона, не поможет.
Я поднялась наверх спросить сына о том, о чем не смогла поговорить с его отцом.
— Папа сказал тебе, когда вы уезжаете? — спросила из дверей, держась за косяк дрожащими пальцами.
Вся эта ситуация — мой косяк. Я могла бы предположить, что Влад взбесится и будет рубить с плеча.
Ярослав смотрел на меня удивленно. Удивленный моим вопросом.
— Он просто купил ещё один билет на завтра.
— На завтра? — мое сердце стучало в висках. — А ночуете вы здесь?
Ярослав захлопал ресницами ещё сильнее. Ответа он явно не знал. Да и не предполагал, что это может быть проблемой. На что рассчитывал Матвеев, не совсем понятно — не ночевать же в моем доме собрался? Я могу постелить на диване. Все равно вряд ли теперь вообще когда-нибудь буду спать спокойно. С ним под боком или без него. И без сына.
Ярослав не знал ничего про планы отца. Пришлось пройти мимо Джека, отмахнуться от его руки и выйти во двор. Тут тоже есть поддерживающий столб. До качелей можно и шёпотом докричаться. Я задала вопрос будничным тоном, хотя и понимала, что Владу ничего не стоит раскусить мое состояние. Да оно прописано у меня на лице. Какое может быть деловое спокойствие в семейных делах? Я ещё не настолько задеревенела!
— Ты меня приглашаешь? Я могу вызвать такси и снять что-то в городе. Без проблем, — ответил он абсолютно спокойно.
Да у него и нет проблем. Я же на все согласилась. А вот мое спокойствие закончилось, когда Женечка с папиных рук заявила, что тоже едет в Москву. Прежде чем открыть рот, я уставилась в непроницаемое лицо ее отца. Интересно, она просто так сболтнула или ее уболтали…
— Мы обязательно приедем в Москву, — сказала я сквозь зубы, которыми с трудом не проскрипела, так и не получив от Матвеева никаких разъяснений.
— Мы едем сейчас. С папой! — она говорила звонко, крепко цепляясь за шею отца.