Евгения, или Тайны французского двора. Том 1
Шрифт:
— Нужно надеяться, что дело обойдется намного лучше, чем я, быть может, предполагал в слишком большой заботе о вас, принц! Одно верно: вы можете рассчитывать на меня во всех превратностях судьбы!
— Благодарю вас за эти слова, они для меня очень важны, Олимпио, и вы, может быть, вскоре будете иметь возможность осуществить их на деле! Я предвижу неизбежность объяснения — моя пылкая любовь сделает его необходимым. Я хочу знать все — знать во что бы то ни стало…
Во время этого разговора во дворце маркиза де Монтолона Монье прибыл с тайным секретарем Мокардом к мисс Говард на улицу Ришелье. Молодая англичанка жила в большом изящном доме.
Мысль о том, что Луи Наполеон когда-нибудь покинет и бросит ее, никогда не приходила мисс Говард в голову, она даже никогда бы и не поверила, если бы ей сказали о возможности такого поступка со стороны человека, которого так сильно любила и который неоднократно клялся ей в том же. Она требовала от него только одного — привязанности и не думала о будущем, не лелеяла пустых надежд.
Что говорили о ней грязные языки, как называли ее отношения с принцем — все это совсем не тревожило любовницу Наполеона — она любила его!
Вспоминала ли она когда-нибудь о своем отце, так рано ушедшем в могилу, чему была она причиной? Приходили ли ей на память слова, сказанные в последнюю минуту рокового свидания с отцом? Вставала ли в ее воображении добрая и любящая мать? Кто может на это ответить!
Если же в ее душу и закрадывались упреки совести, то она вспоминала о своем милом — приближался час его прихода, а рядом с ним Софи забывала про все, возле него она была счастлива! Она шла к нему навстречу, смотрела ему в глаза и укоряющие ее образы таяли.
С некоторых пор Софи тщетно ожидала принца: он приходил все реже и реже, был кроток, молчалив и мрачен. Нежным, полным любви голосом она спрашивала его о причинах, и «черный лгун» говорил о заботах правления. Это было единственное, все извиняющее оправдание! За ним он скрывал и действительные причины, и свои настоящие планы.
— О проклятые правительственные заботы, — восклицала часто с гневом Софи, — какие страдания они причиняют мне! Она верила в своего милого и прилагала все старания к тому, чтобы разгладить морщины и вызвать улыбку на мрачном лице. Она болтала, желая его развлечь, сама накрывала на стол для их обоюдного ужина, предлагая собственноручно приготовленные ею любимые блюда. Но все эти доказательства ее истинной, верной любви не в состоянии были удержать принца от охлаждения к Софи Говард. Он забыл все жертвы, принесенные ради него, и уже не интересовался ею: новый образ занял место в непостоянном сердце принца.
Когда мисс Говард доложили о приходе давно знакомого господина Мокарда, она сидела за письменным столом и писала маленькое письмо принцу. Она полагала, что доверенный Наполеона пришел от него с известием, поэтому сама пошла к двери, чтобы пригласить его войти.
Но как она была изумлена, увидев возле Мокарда незнакомого мужчину. Последний, судя по внешности, принадлежал к высшему сословию, в чем она никак не могла ошибиться, тем более увидев его вместе с Мокардом.
— Прошу меня извинить, мисс Говард, за то, что я рискую представить вам господина Монье, благородного человека из провинции, который намеревается в скором времени посетить Англию и вследствие
— Это нескромная просьба, мисс Говард, но мой друг, Мокард, ободрил меня рискнуть на это!
— Господин де Монье надеется благодаря вашей доброте приобрести некоторые познания об Англии.
— Ваше доверие делает мне большую честь и, так как вас рекомендует господин Мокард, то, не колеблясь, я открою вам двери моего дома! Конечно, мои советы для вас будут слишком ничтожны, хотя и постараюсь быть вам, насколько будет возможно, полезной, — сказала Софи любезным тоном и пригласила обоих господ присесть к столу.
Она даже не подозревала, что открыла свой дом пройдохе, грязному сообщнику принца и что она благосклонно принимала мошенника.
Мокард вскоре под благовидным предлогом удалился, и Софи Говард осталась одна с агентом полиции Монье, называвшим себя провинциальным дворянином и корчившим из себя большого простака. Этим способом ему вскоре удалось приобрести расположение Софи, которая считала своим долгом давать добрые советы молодому, неопытному дворянину, представленному ей Мокардом, и вошла с ним в бескорыстные дружеские отношения.
Господин де Монье просил позволения посещать ее, и мисс Говард дала свое согласие, несмотря на то, что она очень редко принимала у себя мужчин. Первый шаг был сделан! Монье втерся в доверие Софи, и мы вскоре увидим, что он был больше всех прочих агентов способен употребить это доверие в интересах своего патрона, господина Карлье.
Спустя несколько недель он до того продвинулся в своем намерении, что считал это предприятие уже полностью удавшимся. Он уже считал возможным вскоре получить давно ожидаемый Карлье результат. О Луи Наполеоне между Монье и Софи не было сказано ни одного слова.
Принц-президент еще реже навещал мисс Говард — его время стало цениться еще дороже. Зато он проводил часы у прекрасной Евгении, нисколько не думая о бедной Софи. Любящие сердца, подобные Софи, не могут прожить ни одного дня без встреч с милым, и если она писала к нему несколько строк, свидетельствовавших о ее любви, то и это было достаточным для нее утешением.
Монье часто замечал на столе такие письма, но до сих пор не обращал на них никакого внимания, потому что не находил их годными для его цели. Однажды вечером он застал мисс Говард за сочинением письма принцу, которое она только что хотела вложить в красивый конверт, но положила на стол, желая поприветствовать вошедшего господина Монье.
Преданный ему агент Лютин после ряда долгих и тщетных попыток отослал в этот вечер ее служанку, Цофе, с каким-то поручением. Монье стал вновь разыгрывать откровенность, весьма понятную для провинциала, попавшего в водоворот парижской жизни; и внимательная, любезная Софи предложила гостю лимонад и вино. Она позвонила, желая позвать Цофе. Господин Монье ходил по комнате немного обеспокоенный. Служанка не отзывалась, и Софи попросила гостя извинить ее за то, что отлучится на минутку. Когда она удалилась, Монье быстро подошел к письменному столу и прочитал письмо, написанное мисс к Луи Наполеону и содержащее в себе приглашение на следующий вечер. Слово «принц» в нем не было упомянуто, так что письмо, написанное в кротких, но пылких выражениях, могло показаться адресованным хотя бы и Монье. Под письмом была поставлена подпись Софи — это было важнее всего. Агент мгновенно вложил послание в лежавший рядом конверт и спрятал его в карман. Начало плутовства удалось!