Евгения
Шрифт:
– Ну, да… – Прошептала она не слишком уверенно. – Нравишься… Но я не уверена, любовь ли это…
– Не страшно. – Вымолвил Максим, – уверен, что ты тоже меня полюбишь. Никто не станет любить тебя сильнее, чем я. Поверь, я сумею сделать тебя счастливой.
Банальная фраза безумно влюблённого, искренне верящего, что он первый и последний, кто её произносит, и что в ней заключена истина.
Вечером, когда проводил Евгению до квартиры, Максим впервые поцеловал её, ничего не опасаясь, со всей нежностью и страстью любящего мужчины, старавшегося разбудить в девушке ответные чувства. Она попыталась отстраниться, пробормотала что-то про соседей.
– Увидимся завтра? – Спросил Максим, не в силах разомкнуть кольца горячих рук, изнемогая от страсти и страха испугать девушку
– Не знаю. – Она осторожно, но настойчиво высвободилась из объятий. – Я обещала встретиться с Машкой. Позвони завтра. И… ступай.
– Я должен передать тебя из рук в руки. – Возразил Максим.
– Не волнуйся. Я скажу маме, что ты довёл меня до самой двери. Иди же…
Ему было неприятно, что Евгения настолько явно пытается его спровадить. Но Максим решил, что, наверное, ей необходимо побыть одной, привести в порядок мысли и чувства.
– Я позвоню завтра. – Предупредил он и, пошатываясь от переизбытка эмоций, стал спускаться по лестнице.
И началось время, полное надежд, томительных ожиданий, волнений и тревог. Он никогда не думал, что может так сходить с ума. Максим прощался с Евгенией и тут же начинал считать часы до следующей встречи. Он думал о девушке постоянно: открывая утром глаза и закрывая вечером. Это стало наваждением. Когда вернулся в Питер, звонил ей по несколько раз на дню, оплачивал длинные телефонные счета. Срывался на выходные и праздники в Москву, теряя уйму выгодных заказов и выслушивая недовольство начальства. Ему никак не удавалось пробудить в ней ответную страсть. Они ходили в кино, театры, посещали выставки. Оттягивались в ночных клубах. Евгении всё было интересно, от живописи до политики, она заражала неуёмной энергией, юным задором, жаждой познания окружающего взрослого мира. Но лишь доходило до самой сладкой, интимной стороны отношений, девушка впадала в ступор. Максим никак не мог уговорить её заняться любовью. Евгения упорно твердила, что не хочет, не может, не готова, доводя Максима до белого каления. Разумеется, в Питере он снова стал встречаться с другими женщинами, оправдываясь перед собой тем, что здоровый парень не может обойтись без регулярного секса. Бесспорно, Максим превратит всё это, как только Евгения перестанет упорствовать.
Родители выбор Максима восприняли неоднозначно. Мать схватилась за голову: в своём ли уме сын? Девчонке только исполнится восемнадцать, вчера школу закончила – какая из неё жена? Да и Максиму рано о семье думать – двадцать лет, куда спешить? Гуляй, наслаждайся жизнью, ярмо на шею успеет повесить.
Отец же был, как обычно, навеселе – и попросил фото. Посмотрел, удовлетворённо икнул: красивая, женись.
– Дурак! – В сердцах вскричала мать, – Последние мозги пропил! У неё ни образования, ни жилья, ни мозгов пока нет! Да и по дому сделать, небось, ничего не умеет, ни сготовить, ни постирать! А я-то думаю, что он к Тоньке зачастил! А она, зараза, небось всё знала и молчала!
– Говорила Тонька, что девчонка ему какая-то нравится! – припомнил отец. – А ты слушала? Ты ж кроме работы и своих болячек ничего знать не хочешь! Придёшь – и спать!
– А ты жрёшь с моей работы, сам-то сколько приносишь! А болячки от тебя все алкаш чёртов!
– Я не алкаш! – Хватил кулаком по столу отец. – Хватит орать! А то щас как дам!
– Попробуй дай! Да я тебя в ментовку сдам, нет, лучше я тебе сама башку вот этой сковородой разобью!
Максим тихо выбрался из квартиры и закрыл за собой дверь. Последнее время подобные разборки для родителей стали нормой. Он пробовал вмешиваться, но становилось только хуже. Ничего, поорут и остынут. Ну, отвесит мать отцу пару затрещин – и успокоится. Отец же никогда мать пальцем не тронул, только грозился.
Тем временем в жизни Максима произошло ещё одно весьма значительное событие.
Однажды Максима пригласили провести экскурсию для каких-то суперкрутых американцев. Деньги посулили немалые, в несколько раз превышающие его обычную ставку. Американцев было трое, одеты весьма просто: джинсы, майки, бейсболки, кеды. Они совсем не выглядели миллионерами. Разве что видеокамеры, навороченные по последнему слову техники да место проживания – отель «Англетер» выдавали людей с достатком. Максим постарался, отработал на совесть, туристы вернулись
На ужин американцы явились при полном параде: шёлковые сорочки, галстуки с логотипами известных дизайнеров, мягкие штиблеты, дорогой парфюм. Максим даже оробел: в простой рубашке и пропылившихся за день брюках он выглядел совсем не комильфо в такой компании. Но американцы не обратили внимания, или просто сделали вид, что всё о кей. С ними пожаловал такой же холёный русский средних лет с весьма невыразительным лицом, как он пояснил – деловой партнёр. Американцы расселись, как дома, заказали водки чёрной икры и других изысков русской кухни. Ребятами они оказались простыми, компанейскими, пили, ржали, травили разные байки, потом речь заходила о делах, и двое принялись спорить что—то по поводу нефти. Максим не сильно вдавался в тонкости. Жевал, разглядывал интерьер и симпатичных модных дамочек за соседним столиком. Русский в полемику не вступал, перекинулся парой слов насчёт компьютеров, мол, за ними будущее. Американцы согласно закивали. Потом зарубежные гости решили потанцевать, пригласили дамочек из-за соседнего столика, как выяснилось, итальянок. Русский поинтересовался, сколько языков знает Максим. Он ответил, что, помимо немецкого, владеет английским и французским, и хочет выучить итальянский. Русский одобрительно покивал и предложил выйти покурить. Максим недоумённо пожал плечами, но поднялся. Они вышли в холл. Там русский вытащил «Мальборо», угостил Максима, протянул свою визитку и сказал, чтобы явился завтра с паспортом, по указанному адресу, где ему будет сделано очень заманчивое и выгодное предложение. А сейчас приказал не возвращаться за столик, а отправляться домой. Максим несколько опешил от такой наглости, но спорить не стал. Кто его знает, что за чел? Видно, не простой. Такой может в два счёта доставить неприятности.
Уже дома рассмотрел визитку. Буров Сергей Сергеевич. Майор. Управление государственной безопасности…
Максим так и сел на кровать.
Назавтра Максим явился по указанному адресу. Милиционер на входе связался с кем-то по телефону, назвал номер кабинета.
Вчерашний русский сидел за письменным столом под портретом президента. Выглядел попроще, нежели накануне – одет был в обычную светлую рубашку, с галстуком. На спинке кресла висел серый пиджак. Сергей Сергеевич вперил в Максима острый взгляд, как вдруг сдержанно улыбнулся, жестом пригласил сесть. Но глаза оставались холодными, цепкими, немигающими, как у змеи. Максим примостился на кончик стула, по спине бегали мурашки.
– Да ты не бойся, не съем, – ободрил Сергей Сергеевич, – немного понадкусываю.
Максим кисло улыбнулся.
Сергей Сергеевич сказал, что навёл справки о Максиме, его семье, связях, характере и роде деятельности. Вскользь упомянул про фарцовское прошлое, отчего Максим внутренне похолодел. Он-то думал тогда, какой деловой, рисковый и хитрый, а оказалось, ходил на волосок от тюрьмы – статью за валютные махинации никто не отменял, в то время она прекрасно работала. Потом Сергей Сергеевич перешёл к делу. Предложил Максиму ради общего блага и интересов страны сотрудничать с управлением в его лице. Заниматься Максим будет прежней работой – водить экскурсии. Но иногда Сергей Сергеевич будет ему звонить и приглашать сопровождать иностранцев, интересующих управление. Оплата по тройному тарифу. Сергей Сергеевич добавил, что подобное предложение – большая честь, и это сотрудничество открывает для Максима широкие перспективы в будущем.
– Со временем я хотел бы открыть свой бизнес, – несмело произнёс Максим. – Но не палатку и не прокат видеокассет. Что-то более серьёзное.
– Нет ничего невозможного. – Широко улыбнулся Сергей Сергеевич, и взгляд его немного оттаял. – Главное – добросовестное отношение к делу. Ведь ты из семьи военных, и должен, как никто другой, понимать важность момента. Настали нелёгкие времена. Страна ослаблена, повылезла разная мразь, все стремятся урвать кусок пожирнее. Нас, честных работников правоохранительных органов, всеми силами пытаются дискредитировать в глазах общественности. Но мы выстоим, и себя в обиду не дадим. Ну что, по рукам?