Эволюционирующая бездна
Шрифт:
Иниго проигнорировал его выпад насчет Гея–сферы.
— Чтобы добраться до Бездны, им потребуется не один месяц, так что…
Резкий смех Оззи заставил его умолкнуть.
— Нет, старик, тебе тоже надо следить за ситуацией. Я открою вам доступ в домашнюю сеть. Наверстывайте упущенное, а утром поговорим. Пока вы окончательно не разочаруетесь и не откажетесь от своей миссии.
Он оставил их на веранде, а сам поднялся наверх. На последней ступеньке лестницы он частично приоткрыл свои гея–частицы.
Иниго очень не понравилась проступившая в его мыслях надменность, граничащая с самодовольством. В следующее мгновение
— Давайте посмотрим, что происходит, — со вздохом произнес он.
— Давайте, — согласился Аарон.
Его гея–частицы не выдали эмоций, но в голосе прозвучала тревога.
На следующее утро, когда Оззи спустился к завтраку, его настроение заметно улучшилось. Он намеренно не стал вставать сразу, как проснулся. Сперва они с Майрайан продолжили то, что начали накануне, а после этого он с удовольствием еще часок подремал. Потом принял душ — не какой–то колючий споровый поток, от которого склеивались волосы, а настоящий душ с горячей водой и ароматным гелем. Майрайан к нему не присоединилась, и он пожалел об этом, но, в конце концов, нельзя требовать от жизни всех удовольствий сразу. Ну, или можно, если прожить так долго, как жил он, однако надо учиться не требовать от других людей слишком многого. Они сошлись на какое–то время и избегали стрессов и напряженности, неизменно накладывающей отпечаток на любые отношения. Ему потребовалось немало времени, чтобы понять, почему ни одна женщина не остается с ним больше пары десятков лет, и теперь он понял, как к ним относиться. Или, по крайней мере, создавать видимость отношений.
К тому времени, когда Оззи в шортах и футболке вышел из ванной комнаты, Майрайан уже была готова. Она вернула себя к возрасту в двадцать с небольшим лет, затем поиграла с хромосомами, чтобы добиться великолепной фигуры, которая в сочетании с умом, почти всегда гибким, как у эльфов, делала ее абсолютно неотразимой для Оззи. «Если не обращать внимания на кое–какие мелочи, она великолепно подходит мне в настоящий период жизни». Он окинул одобрительным взглядом длинную хлопчатобумажную юбку небесно–голубого цвета и черную сетчатую блузку, почти незаметную на ее коже. Светящиеся контуры просвечивали сквозь редкое плетение и создавали радужные переливы.
— Классно выглядишь, — сказал он. — Словно мать–земля, встречающая свою верховную жрицу.
— Спасибо.
Она тряхнула головой, и светлые каштановые и розовые пряди всколыхнулись медленно, как водоросли под водой. Как бы она ни ворчала, он никогда не позволял их укладывать в прическу.
— Пойдем, посмотрим, как они рыдают над утренним чаем.
Она надула губки.
— Тебе надо бы остаться здесь. А я покажу им, как обижать моего малыша Оззи.
— Это не самые приятные люди, — еще раз предостерег он, надеясь, что она запомнит. — Не позволяй им себя расстраивать. Да тебе и ни к чему с ними связываться. Правда, я совсем этого не хочу.
— Я съем их на завтрак с огромным аппетитом, — пообещала она.
— Отлично.
«Что ж, может, меня привлекает в ней не только ум».
Аарон, Иниго и Корри–Лин, сутулясь и зевая, сидели на веранде, словно прогулявшие всю ночь студенты времен его учебы в Калифорнийском политехе. Не хватало только коробок из–под пиццы. Они, конечно, уставились на Майрайан, но ничего
— Ты все знал! Ты знал, что погибнешь в своем убежище, и не собираешься ничего делать, чтобы помочь нам? — закричала она.
— Обычно я завтракаю апельсиновым соком, кофе и тостами. Знаешь, старые привычки самые стойкие.
Его юз–дубль передал заказ кулинарному процессору.
Корри–Лин только яростно сверкнула глазами.
— Ты не понимаешь, — сказал ей Оззи. — Ты не понимаешь меня. Мне больше полутора тысяч лет. Я видел все, и это не преувеличение. Я могу смириться и со смертью.
— А как насчет остальной галактики? Насчет всех тех людей, которым не выпало шанса жить, как жил ты? А дети?
— Ого! Какое рвение одной из самых преданных последовательниц Воплощенного Сна.
— Член Духовного Совета, — бесстрастно заговорила Майрайан, в то время как пряди волос лениво колыхались вокруг ее головы. — Любовница Сновидца. Главный обвинитель трибунала по делам ереси Эдгемона.
— Это не…
Корри–Лин замолчала, едва не задохнувшись от ярости.
— Если уж ты так обеспокоена тем, что будет с нами, почему не поспешила в Бездну вместе с другими, чтобы спастись?
— Можешь праздновать победу, — негромко заговорил Иниго. — Бездна не дает спасения. Я был неправ, считая ее символом доступной людям Нирваны и идеальной жизни. Я. Был. Неправ.
— Проклятье, — пробормотал Оззи. Не так уж часто он испытывал трудности, подыскивая ответ, но мессия, опровергающий дело всей своей жизни, лишил его дара речи. — Закажу–ка большой кофейник. А вам лучше присоединиться ко мне и позавтракать.
— Мы все отчетливо понимаем, какую угрозу несет Бездна, — сказал Аарон, пока роботы расставляли на столе тарелки и чашки. — Я бы хотел узнать твое мнение относительно превращения Иланты. Она может стать не последним фактором экспансии.
— Иланта была лидером фракции Ускорителей, — пояснил Оззи, принимая от робота стакан охлажденного апельсинового сока. — Первоначальная идея сводилась к тому, чтобы с помощью Бездны перейти к постфизическому состоянию. Проблема в том, — он поскреб пальцами затылок, — что фракция Ускорителей вместе с остатками АНС заперта в Солнечной системе, а значит, процесс Слияния им осуществить не удастся. Больше всего меня удивляет тревога Исток–острова сильфенов. Это безмятежное божество ничем невозможно расстроить. Ничем. Так было до сих пор. Делайте выводы.
— Исток–остров сильфенов? — неуверенно переспросила Корри–Лин.
— Да, детка. Я друг сильфенов. — Он постарался не допустить самодовольства и выразил лишь легкое высокомерие. — Мне известно, что происходит в галактике.
— Оззи — отец мысли нашей расы, — заявила Майрайан, и ее узоры на коже вспыхнули горделивым пурпуром.
На мгновение установилось вежливое молчание.
— Из всего того, что происходит, вмешательство Иланты тревожит меня больше всего, — сказал Иниго. — Коррупция и манипуляции были неизбежны для Воплощенного Сна после того как я передал движение Духовному Совету — в этом и состоял смысл моего ухода. Но ничего подобного я не мог и предположить. Ультрадвигатели, непробиваемые силовые поля… ничего такого не должно было быть.