Эволюционирующая бездна

Гамильтон Питер Ф.

С появлением первых звезд, едва различимых в насыщенном свете зданий, они наконец вышли на просторную площадь. Она представляла собой круг диаметром около семисот метров, по краю которого тянулись сегменты густых зарослей зеленовато–серого кустарника. Вокруг высились башни и эллипсоиды, уходящие в небо на целый километр. Благодаря их высоте и расположению казалось, что они слегка наклоняются внутрь, охраняя площадь.

Космический корабль на площади смотрелся явно нелепо, но Гор поставил «Последний бросок» почти вплотную к раздутой цилиндрической башне с гладкой

темной верхушкой. Золотой человек уже шагал через площадь к ним навстречу, отбрасывая пучок разноцветных теней, колеблющихся при движении, подобно лепесткам цветка. Он остановился в центре площади и вежливо поклонился аномийцу.

— Тизак, для нас большая честь, что ты тратишь свое время, чтобы поведать нам предание об уходе ваших предков.

Экспедитор удивленно приподнял бровь: пронзительные звуки аномийской речи выходили непосредственно из горла Гора.

— Для меня это удовольствие, — ответил Тизак. — У тебя другой цвет кожи. Ты более развит, чем твой сородич?

— Нет, сейчас я от него не отличаюсь. Это мое тело из далекого прошлого. Обстоятельства заставили меня снова им воспользоваться.

— Я рад, что так получилось. Ты интересен.

— Благодарю. Можешь ли ты сказать нам, откуда ушли ваши умудренные знаниями предки?

От такой прямоты Экспедитор невольно поморщился.

— Вот отсюда, — ответил Тизак.

Золотой палец Гора показал на гладкое матовое покрытие площади.

— Отсюда?

— Да.

Биононики Экспедитора немедленно провели сканирование пространства под его ногами. Гор сделал то же самое. Площадь оказалась верхушкой цилиндра, уходящего вглубь почти на пятьсот метров. Ее ядерная структура была необычной: разнообразные полосы из усовершенствованных длинноцепочечных молекул сплетались и извивались друг вокруг друга, словно струи дыма под ветром. Вся система казалась бездействующей и инертной. Но создавалось впечатление, что эти полосы каким–то образом влияют на квантовые поля под ними, хотя эффект был едва заметен.

Ничего подобного Экспедитор еще не видел. Интел–центр наверняка не сможет идентифицировать не только саму систему, но и выполняемые молекулярными цепочками функции, если они перейдут в активный режим. Как только он открыл свои гея–частицы, он ощутил неясные мысли механизма, еще более абстрактные, чем эмоции самого города. Экспедитор с отчаянием осознал, что между механизмом и человеком невозможен никакой контакт. Чтобы перевести его в рабочий режим, необходима помощь Тизака или кого–нибудь из его сородичей.

— Они и впрямь не хотели, чтобы за ними последовал кто–то другой, — невесело заметил Гор.

— Похоже, что так.

— Ха. И вот появляюсь я. Ну, ладно. — Гор подбоченился и повернулся к Тизаку. — Прошу тебя, попроси машину включиться.

— Машина, отделившая нас от предков, не является частью моей жизни. Она выполнила свою роль. Нам планета уготовила другую судьбу.

— Вот как? И это твой окончательный ответ?

— А разве может быть иначе?

— Если мы не выясним, как твои предки покинули мир, галактике грозит гибель.

— Я не стану рассказывать эту историю на общей

встрече. Она лишена обоснования в нашем мире.

— А если я докажу, что говорю правду?

— Если мир ожидает такая судьба, она уготована и нам. Нас носит планета.

— Чертовы фаталисты, — пробормотал себе под нос Гор.

— Ну, что теперь? — спросил Экспедитор.

Он не смог сдержать нотку отчаяния в голосе.

— Прекрати ныть, начинай думать. Нам остается только взломать систему, вот и все.

— Взломать- это?

— Нет, не сам механизм, а контрольную сеть. Как только получишь контроль над выключателем, ты на коне. Точка.

— Но речь идет не об управляющем процессоре. Это нечто среднее между узлом восприятия и многомерной системой. Ты не сможешь ее развернуть. Проклятое устройство наполовину живое и обладает разумом.

— Значит, мы физически разорвем связи и вставим собственную командную цепь непосредственно в механизм. А теперь помолчи. Ты провел сравнительный анализ остальных пятидесяти трех червоточин, которые мы обнаружили?

— Что? Нет.

— Тогда послушай. Все они расположены на открытых местах вроде этой площади. Другими словами, на планете не меньше пятидесяти четырех механизмов вознесения. Ну, логично. Высокоразвитых аномийцев было очень много, тем более что они собрались здесь из всех колоний. Процесс перехода на постфизический уровень наверняка тянулся долго.

— Да, я уверен, так и было.

— Отлично. А откуда они брали питание? Если ты раскручиваешься до статуса архангела, энергии потребуется немало, тем более что используется механизм чуть ли не в половину кубического километра твердотельных систем. — Гор повернулся к раздутой башне, на фоне которой стоял «Последний бросок», и обвиняющим жестом ткнул в нее пальцем. — Но, если подключить кабель непосредственно к ближайшей звезде, о мощности источника можно не беспокоиться.

— А, так по червоточинам поступала не информация…

— Ни в коей мере. Они соорудили какой–то энергетический сифон и поместили его в фотосфере, а может, и глубже. И от него энергия по нулевой червоточине поступала на планету. Ладно, это мне понятно. Теперь надо посмотреть, сохранился ли там сифон.

Экспедитор на мгновение лишился дара речи.

— Зачем?

— У тебя трудности с выполнением программы «Я так просто не сдамся»?

— Но червоточина даже не развернута. Все управление осуществляется разумными машинами, обладающими своей психологией,- и мы в этой психологии не учтены.

— Мы станем действовать постепенно. Сначала мы все проверим. Если все на месте и в дежурном режиме, как было оставлено, сделаем попытку проникновения. Разработанные людьми программы самые хитрые во всей галактике. Наши электронщики, благослови их, Господи, тысячу лет совершенствовали свое великое мастерство, и я считаю их первыми во Вселенной. Эта задача под силу их славному племени.

— Но у нас с собой нет никого…

Экспедитор, увидев выражение золотого лица, все понял и предпочел помолчать.