Эволюция духа. От Моисея до постмодернизма
Шрифт:
А затем - тема прощения греха каждому раскаявшемуся, тема также предваряющая идею христианства и наполняющая конкретным содержанием любовь к ближнему.
"Блажен, кому отпущены беззакония и чьи грехи покрыты! Блажен человек, которому Господь не винит греха, и в чьем духе нет лукавства! Когда я молчал обветшали кости мои от вседневного стенания моего. Ибо день и ночь тяготела надо мною рука Твоя; свежесть моя исчезла, как в летнюю засуху. Но я открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего; я сказал :" исповедаю Господу преступления мои", и Ты снял с меня вину греха моего". (Пс.31. 2-5).
В заключение этой главы пора окинуть взглядом пройденный уже путь в движении идеи, эволюцию Учения от Авраама до момента смерти Давида, почувствовать сам характер этой эволюции и, так сказать, пощупать вектор ее направленности. Мы видим, прежде всего, что Учение не догма, что оно эволюционирует. Что на каждом этапе оно дается с учетом состояния общества,
Затем, когда в евреев достаточно вколочена вера в Бога, пусть и не слишком искренняя, а базирующаяся на страхе, и небескорыстная, а основанная на предпосылке, что, кто соблюдает нормы Учения, тот выиграет уже в этой жизни, а кто нарушает - будет наказан предпосылка, как начинает выясняться уже во времена Давида, неверной, так вот, когда фундамент веры более менее создан, им дается конструктивная часть Учения.
Как было показано, эта конструктивная часть в принципе не могла быть дана в полном объеме, ибо Учение допускает и предполагает развитие, причем, по разным направлениям и до бесконечности. Кроме того нормы Моисеева Учения сопровождаются законом, в котором формулируются их изначальные оценки в виде различных наказаний, за нарушение различных норм. Несоответствие некоторых из этих оценок "образу и подобию Божию", скажем, требование смертной казни за нарушение заповеди "Чти отца и мать своих" настолько разительно, что ощущается интуитивно и без изучения дальнейшей эволюции Учения. То же можно сказать и о требовании Бога к евреям истреблять и изгонять ханаанеев при завоевании Ханаана. Теперь становится ясным, что эти и подобные им требования и оценки никаким образом не определяют "образ и подобие Божие" - конечную цель Учения, а являются лишь требованиями момента. В частности, истреблять и изгонять ханаанеев требовалось потому, что избранный народ на начальном этапе его пути нужно было изолировать от окружающего моря язычников и их влияния.
Но опираться только на интуицию в оценке подлинного конечного направления к "образу и подобию Божьему" опасно. Поэтому столь важно отслеживание дальнейшей эволюции. И вот мы видим, что у Давида вера, основанная на страхе, сменяется искренней любовью к Богу, характер договорных отношений с Ним - смирением пред лицом Его (хотя качество этого смирения не совсем то, что в Христианстве и особенно в некоторых ответвлениях его). Начинает подвергаться сомнению, что каждый здесь на земле получит по заслугам. Наполняются новым содержанием справедливость, милосердие и любовь к ближнему. Поднимается тема прощения греха, хотя решение ее у Давида опять же не совпадает с позднейшими христианскими и не христианскими, и уж точно не совпадает со всепрощением, индульгенциями или вышеупомянутой еврейской теорией "Мицвот".
Тут возникает вопрос. До сих пор, от Авраама и до Моисея и само Моисеево Учение давались людям непосредственно от Бога. У Давида мы впервые сталкиваемся с развитием Учения человеком. Спрашивается откуда нам знать, как соответствует вклад Давида конечному "образу и подобию Божию" или хотя бы локальному вектору, движение к "образу и подобию" для данной эпохи с ее конкретным состоянием общества?
Я думаю, для ответа на этот вопрос уместно опереться на две вещи. Во-первых, на ту оценку, которую дает Давиду и его Учению сама Библия, особенно, если эта оценка приписывается самому Богу. И здесь мы имеем наивысшую аттестацию. За праведность Давида Бог обещал ему:
"если сыны твои будут наблюдать за путями твоими, чтобы ходить передо Мною в истине от всей души своей, то не прекратится муж от тебя на престоле Израилевом". (.. 2,4).
И сыну его Соломону говорит Бог :
"И если будешь ходить путями Мои ми, сохраняя уставы Мои и заповеди Мои, как ходил отец твой Давид, Я продолжу и дни твои". (ЗЦ. 3,14).
И даже когда Соломон под влиянием своих чужеземных жен впадает в идолопоклонство, служит Астарте, построил капища Хамосу и Молоху и т. д., Бог не отнимает у него царства тут же, а говорит:
"... за то, что так у тебя делается, и ты не сохранил завета Моего и уставов Моих, которые Я заповедал тебе, Я отторгну от тебя царство и отдам его рабу твоему. Но во дни твои я не сделаю сего ради Давида, отца твоего; из руки сына твоего исторгну его. И не все царство исторгну; одно колено дам сыну твоему ради Давида, раба Моего". (3Ц. 11,11-13).
Есть в Библии еще много подтверждений особой любви Бога к Давиду. Но, конечно, каждое из них и все их вместе можно поставить под сомнение: действительно ли Бог говорил это Давиду, действительно ли Он говорил это Соломону, действительно ли Он говорил это еще кому то. Ведь мы уже знаем, что были и лжепророки, были люди ошибочно принимавшие свои сновидения за пророческие. Но сама множественность видений, причем у разных лиц делает в данном случае оценку более достоверной. Ну и главное мы можем и должны опереться на другое основание в оценке Давидова Учения: на то, как оно будет вписываться в дальнейшую эволюцию Учения, движения идеи, и то, как оно при этом будет проверяться жизнью, историей. Это, естественно, мы увидим в дальнейшем.
6. Соломон мудрый
Он был, безусловно, мудрый. И даже гораздо более мудрый, чем способны были воспринять его современники и многие более поздние почитатели его мудрости и последователи, восхищавшиеся в основном поверхностными слоями этой мудрости. Поэтому естественно ожидать от него развития Учения и он, действительно, внес в него значительный вклад.
Почему же все-таки не его, а его отца Давида назвал я вершиной до христианского этапа движения идеи? Потому, что Соломон не обладал тем высоким духом, носителем которого являлся его отец. Учение же, как было уже отмечено, и любое учение, это не наука и для него помимо интеллекта важен дух. Впрочем, и наука, настоящая, делается не холодными сапожниками. Для нее тоже нужна страсть хотя бы к знанию, к истине, к мудрости. Таковыми Соломон, безусловно, обладал, потому и весом его вклад в развитие Учения, хоть и уступает Давидову. Различен и характер их вкладов. Основная заслуга Давида в одухотворении Учения, хотя есть у него и конструктив. У Соломона, естественно, обратная пропорция. Он очень много сделал для осмысления, расширения, трактовки Учения и гораздо меньше - для одухотворения. Но его духовный изъян сказался, как увидим, и на характере его трактовок.
Почему Соломон столь разительно отличался по духу от своего отца? Во-первых, это не исключение, а скорей правило, когда речь идет о выдающихся носителях духа и их прямых потомках и преемниках. И правило это определяется обстоятельствами, достаточно типичными для таких случаев, и в полной мере имевших место и в данном. Давид был сыном простого пастуха и сам с детства пас овец в горах, в суровых условиях, когда приходилось защищать скот от хищников, включая львов, что пригодилось ему, кстати, в бою с Голиафом. (Он поразил Голиафа той же пращей, которой поражал и львов). Он вырос вдали от городской суеты, которая рано разжигает в людях тщеславие и стремление выделиться. Поэтому он не рвался к власти, тем более царской. (Саул, начав преследовать его из зависти за победу над Голиафом, сам превратил его в потенциального претендента на трон. И даже после этого он не пытался сместить Саула, но только служить ему до самой того смерти). Он вырос в глухом селе в горах и круг его общения в детстве был, естественно, узок. Зато сами отношения были чисты и наполнены любвью и дружбой. Ведь это были отношения с его родными и друзьями. И эти отношения он проецировал на весь свой народ. Он рос в суровое время, когда народ этот страдал от теснивших и притеснявших его врагов. И Давид мечтал послужить своему народу. Его народ отличался от соседей религией, поэтому он прилепился душой и к религии, не будучи знатоком ее параграфов. Он плохо разбирался с детства не только в параграфах религии, но и в своем народе. Именно поэтому впоследствии так глубоко страдал он от преследования, клеветы и наветов своих соплеменников, для которых так много сделал и во имя которых так беззаветно рисковал жизнью. Но это неведенье спасло его душу и помогло сформироваться сильной и чистой натуре.
А Соломон был сыном царя, царя великого и уже создавшего великое по тем временам государство. И вырастал он не просто в суете и тщеславии большого города, но и в атмосфере интриг царского двора. Ведь он был самый младший сын Давида и его династические права были последними, но он был любимый сын и от любимой жены Вирсавии, поэтому шансы на трон у него были. Шансы были, но за реализацию их нужно было бороться. И это не была борьба на поле брани с внешними врагами за благо своего народа. Это была борьба во имя личных амбиций, борьба со своими кровными братьями, борьба не мечем и луком, а с помощью хитроумных дворцовых интриг.