Эволюция сознания
Шрифт:
Механизмы, посредством которых мы выносим суждения о простых событиях, – те же самые, что стоят за суждениями о событиях сложных. И строение нашей психики ограничивает нас в том плане, что психика лучше работает в неизменном, стабильном мире. Катастрофы заставляют нас волноваться и ошеломляют, и в результате как наши личные, так и общественные «меры» становятся следствием не рационального анализа, а острой реакции на катастрофу. Так, «непредвиденный» разлив нефти на Аляске неожиданно заставил весь мир обратить внимание на то, что мы творим с окружающей средой. Однако ученые в один голос предупреждали, что следует ожидать именно такого разлива нефти. Каких еще более страшных катастроф мы будем дожидаться, чтобы начать действовать? Ядерной войны?
Чтобы выйти из затруднительного положения, в которое мы попали, нужна не дополнительная
В последней части книги речь идет о том, что если в свое время человечество сделало рывок от биологической эволюции к эволюции нервной системы, а затем и к культурной эволюции, то теперь настала пора эволюции сознания. И здесь у нас появляются неожиданные союзники: современная духовность и современная наука. Нам нужна новая этика, говорят одни; новая религия, подхватывают другие. Эта новая точка зрения должна стать для каждого из нас областью нашей компетенции, а не просто тем, что можно узнать из воскресной мессы. Мы уже больше не дикари с узким кругозором, теперь нам к лицу воззрения, которые раньше были ограничены элитой: мы должны прийти к истинно современному способу согласования научного и духовного. Я верю, что это возможно, ибо обе эти области, если взглянуть на них под верным углом, касаются одного и того же – человека.
Разве мы хотим жить в мире с пятнадцатимиллиарным населением, если 75% этого населения будут голодать? Разве хотим жить в мире, где у бандитов будет ядерное оружие? Разве нам нравится мир, где люди понятия не имеют, как работает их психика, не в курсе важнейших новых данных о жизни, об их собственной природе, об обществе, в котором они живут, и о судьбе нашей планеты?
Настала эпоха изменения мировоззрения, и либо мы возьмем эволюцию в собственные руки, либо дела у нас пойдут хуже, чем можно себе вообразить. Биологическая эволюция без эволюции сознания ушла в прошлое. И дело не в том, что не знающий истории обречен повторять ошибки прошлого: наша собственная история перестала быть предпосылкой нашего будущего. Такой предпосылкой должно стать понимание того, кто мы такие и как нам заново приспособиться к жизни. А средоточием и основным вопросом будущего станет психика.
Однако начнем с прошлого.
II
Взгляд в перспективе: биологическая эволюция психики
Кульман Господень
Психика и ее творец
Изучать метафизику так, как пытались изучать её прежде, столь же бессмысленно, как ломать голову над астрономией, не зная механики… Опыт подсказывает, что проблему души не решить без штурма крепости, где она обосновалась: душа – это функция тела… Чтобы начать анализ, нам нужен устойчивый фундамент.
Как правило, мы принимаем во внимание лишь ограниченный набор потенциальных ответов на вопрос, почему в психике происходит то, что происходит: это конфликты между нашими родителями, любовь, вдохновенный учитель географии, увлекший нас океанографическими исследованиями, изучение английского языка, а не голландского и не санскрита. А может быть, дело в том, что наше общество поощряет разные модели поведения для мужчин и для женщин. Обществознание и история расширяют этот список, включая в него еще и влияние общества: законодательства, формы правления, стиля жизни, отношения к вопросам пола, кулинарии, жилья, языка. А где бы мы сейчас были без математики, Великой хартии вольностей, войны за независимость США, Гутенберга, Кеплера, Коперника, без всей нашей современной физики и медицины?
Вне всякого сомнения, цивилизация – формообразующий принцип нашей жизни: мы едим то, что производит пищевая промышленность, носим готовую одежду,
Язык, семья и культура направляют нашу мысль вполне определенным образом. Как-то раз, когда я выступал во Франции с рядом докладов о природе психики и мозга, одна женщина, из числа исследователей мозга, поинтересовалась, как я провожу анализ психики, не отталкиваясь от категории презрения. Другой слушатель отметил, что во французском языке вообще нет слова «сознание», и еще недоумевал, зачем нужно такое слово. За 25 лет выступлений перед англоязычными аудиториями я не сталкивался ни с чем подобным: презрение в англоязычной культуре редко когда обсуждается в числе основных человеческих качеств.
Нам трудно понять и малайский амок, признанное обществом состояние, в котором человек в течение некоторого времени ведет себя как безумец, а потом успокаивается. Мы бы предложили такому человеку выпить лития. Индийский культ священной коровы представляется нам верхом иррациональности, а между тем антрополог Марвин Харрис в своей замечательной книге «Коровы, войны и ведьмы» 3 объясняет его местом коровы в индийской экосистеме. Крестьяне не едят коров и «иррационально» обесценивают мясо, однако употребление мяса этих животных в пищу лишило бы бедняков топлива, в качестве которого используется навоз, и помощников в возделывании земли, куда более значимом, чем возможность есть мясо.
3
Харрис Марвин (1927—2001) – американский антрополог, представитель культурной антропологии. Полное название его книги: «Коровы, свиньи, войны и ведьмы: загадки культуры» (первое издание – 1975 г.)
Французов – тут даже не надо быть особенным знатоком их склонностей – постоянно мучают crise de foie – «печеночные приступы», угрожающие жизни. Если даже алкоголизм – заболевание эндемическое, очевидно, что для французов печень совсем не то же самое, что для нас. Точно так же восточные точки иглоукалывания не совпадают с представлениями о каналах воздействия на тело, сложившимися в западной цивилизации.
Но несмотря на всю важность культуры, семьи и образования, я хочу сделать шаг назад и обратиться к иным временным рамкам, не краткосрочным и даже не вполне историческим: а именно, взглянуть на психику чуть ли не с геологической точки зрения. Эта точка зрения позволяет увидеть всё иначе: так ускоренное кино, показывающее смену времен года, меняет наши представления о росте и развитии. Мозг и психика формировались вместе с остальным телом в масштабах геологического времени, в ходе миллионов лет.
Накопленные к настоящему моменту сведения, касающиеся человеческой эволюции, биологии, мозга, сознания и познания, должны изменить наши представления о нашей собственной истории. Современные люди, даже весьма продвинутые особы мужского и женского пола, которые играют на бирже, ходят в театр, ежедневно ездят на работу, собирают компьютеры и решают с их помощью разнообразные задачи, в биологическом плане остановились в своем развитии задолго до того, как современный мир можно было хотя бы помыслить. Наш мозг достиг своего нынешнего состояния за долгие тысячелетия до аграрной революции, которую датируют примерно одиннадцатью тысячами лет.
Наше тело и нервная система сложились на еще более древней основе. Ежедневно мы пускаем в ход программы нервной системы, которые появились у первых зверей, а эти программы, в свою очередь, основываются на нервных механизмах, сложившихся в эволюции задолго до появления позвоночных.
Большая часть нашей истории ныне записана в толстых томах, хранящихся в библиотеках; не найти её ни в красочных изданиях, посвященных смене правящих династий в странах Средиземноморья, ни в книгах по развитию перспективы в западной живописи. Если нам и нужно увидеть что-то в перспективе, то нашу собственную историю: вся документированная история человечества покрывает от силы одну миллионную долю истории Земли.