Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй
Шрифт:
Но японская демонстрация уже сделала свое дело — разжижила русские силы на противоположном крыле, где предстояли решительные действия. Тем не менее трудно рекомендовать демонстративное наступление в большом масштабе, как средство подготовки операции. Слишком много отдается на произвол случайности, слишком много энергии теряется даром, и усложнившаяся операция может получить развитие, совершенно чуждое ожидаемому нами. В данном случае демонстрация отчасти объясняется трудностью обходного движения III японской армии в узкой полосе между русским флангом и нейтральной границей. Но если бы эта армия для решительного удара, вместо 3 дивизий, 2 резервных бригад, 2 кавалерийских бригад, могла быть увеличена вдвое за счет назначенных для демонстрации сил, операция получила бы более стройный и выдержанный характер. Японцам удалась их хитрость, но зато на участке решительных действий у них резко почувствовался недостаток сил.
26 февраля начался маневр 3-й армии; в течение 3 дней он развивался и привел к развертыванию ее у Сыфонтая с продолжением оперативного охвата правого русского фланга на 10 кмв
На фронт Салинпу — Тутайцзы двинутые Куропаткиным резервы могли начать подходить только 3 марта, одновременно с выходом из него частей 3-й японской армии. Развернуться здесь мы могли бы только в условиях встречного боя. Таковой и был начат XVI корпусом утром 3 марта. В течение дня он мог быть усилен еще 2 дивизиями, а к ночи мы располагали бы и I Сибирским корпусом. Командование севернее р. Хуньхэ объединял командующий 2-й армией генерал Каульбарс, оставивший свой штаб (начальник штаба генерал Рузский) при остатках 2-й армии на южном берегу р. Хуньхэ и прибывший осуществлять командование севернее р. Хуньхэ всего с одним офицером генерального штаба; а войска в его распоряжении к утру 4 марта должны были собраться в количестве 112 батальонов и 366 орудий, значительной частью в импровизированных сводных соединениях. Встречный бой не входил в багаж представлений о военном искусстве, которым располагал барон Каульбарс; для последнего встречный бой представляя только беспорядок, только возможность, предоставляемую неприятелю, бить нас по частях. Поэтому барон Каульбарс приказал XVI корпусу оборвать начатый встречный бой и отходить от Салинпу к Юхуантуню. На линии Мадяпу — Юхуантунь — Хоуха имелась укрепленная позиция, прикрывавшая Мукден с запада и северо-запада. Сбор войск на этой позиции действительно являлся обеспеченным, но она вовсе не преграждала путей для развития охвата 3-й японской армии. Загиб этой позиции ставил наши войска внутрь дуги, описываемой японским охватом, что представляло большую опасность.
Насколько наши начальники плохо отдавали себе отчет в опасности этого внутреннего оперативно-тактического положения, являвшегося первым шагом к допущению тактического окружения, видно из поведения генерала Биргера. 3 марта он возвращался из Каулитуня к своему корпусу, который вел тогда встречный бой у Салинпу. У селения Тафаншин дорога к Мукдену оказалась прегражденной генералу Биргеру кавалерийской бригадой, охранявшей левый фланг 3-й японской армии. Положение Биргера представляло огромные оперативные выгоды, так как он оказался в охватывающем японский охват положении. Надо было бы всячески усилять его бригаду, придать ей всю нашу бездействующую конницу, находившуюся поблизости; его бригада должна была стремиться во что бы то ни стало сохранять свои сообщения непосредственно на север или северо-восток, к Телину, так как она представляла именно тот драгоценный уступ, которого не хватало русской группировке. Биргер это не понял. Он вел бой не с тем, чтобы нанести японцам частное поражение, а только с тем, чтобы самому пробиться в Мукден; а пробиваться — это плохая тактика. Биргеру не удалось открыть себе прямой путь в Мукден; тогда в ночь на 4 марта он двинулся обходными, северными путями; его бригада частью разбрелась; все же 5 марта большая часть его бригады собралась внутри охваченного японцами пространства, близ Мукдена. Биргер увеличил собой количество окружаемых войск, но чувство локтя было восстановлено, что очень радовало как Биргера, так и Каульбарса.
В связи с отходом севернее р. Хуньхэ наш фронт южнее Хуньхэ также загнулся теперь от селения Мадяпу на станцию Суятунь и селение Шахепу. Охватывающее движение 3-й армии энергично поддерживалось фронтальными атаками частей 1-й, 4-й и 2-й армий, одержавших только небольшие успехи в западном секторе, между р. Хуньхэ и железной дорогой, где мы сражались уже не на заблаговременно укрепленном фронте. Сокращение линии нашего фронта южнее Хуньхэ, позволившее Куропаткину выделить большие силы генералу Каульбарсу, позволило и японцам перевести 2 дивизии 2-й армии на левый берег Хуньхэ; это открывало возможность 3-й охватывающей японской армии продлить свой охват далее на север. Ойяма, ввиду очевидной пассивности русских южнее р. Хуньхэ, получил возможность усилить 3-ю обходящую армию и своим резервом — 3-й дивизией. Первоначальный охват 3-й армии оказался недостаточно глубоким. Перед ней обнаружилась сильно занятая укрепленная позиция русских. Недостаточность сил, направленных первоначально в охват, теперь приходилось искупать очень деликатным, медленным маневром — распространением вдоль русского фронта на север. Оставив жидкую завесу перед фронтом Каульбарса, местами даже допустив разрывы на фронте, командующий армией генерал Ноги выводил отдельные части с фронта и передвигал их позади боевой линии на север; каждый день приносил нам удлинение японского левого фланга; заботу о прорывах, оставляемых южнее, генерал Ноги возлагал на армию Оку и прибывавшие подкрепления.
Успех маневра Ноги, представлявшего своеобразный фланговый марш перед фронтом Каульбарса, был возможен только при условии полной пассивности русских. Самый вялый переход в наступление сковал бы японцев, лишил бы их возможности совершать боковые движения перед нашим фронтом, позволил бы нам выиграть время и упорядочить отпор. Японцы были уже сильно истощены. Куропаткин понимал это и в промежуток от 5 до 7 марта настойчиво требовал от барона Каульбарса, располагавшего большими силами, перехода в
Каульбарс мог бы перейти в наступление, только ударив на японцев на всем фронте. Но боязнь фронтальных атак заставила его изобрести сложный план выигрыша у японцев фланга на севере и контр-охвата японцев нашим правым флангом. Каульбарс считал крайний фланг Ноги еще у Салинпу, а он был уже у Ташичао, протянувшись почти на переход дальше. Каульбарс хотел нанести главный удар своим правым флангом, но направлял резервы на левый, где генерал Церпицкий хотя и успешно отбивал отчаянные атаки дивизий Оку, нагромождавших на замерзшей земле бруствера из своих трупов, но молил о помощи. Сам переход в наступление, согласно приказу Каульбарса, должен был состояться 6 марта, но был обставлен предпосылками: движение фронта зависело от успеха движения крайнего правого фланга ударной группы. На крайнем фланге наступал 1-й Восточносибирский стрелковый полк. Ему нужно было продвинуться до селения Ташичао, на 5 кмвперед, чтобы создалось исходное положение для движения других частей в атаку. А так как этот прекрасный полк, несмотря на поддержку его 6 другими батальонами, смог только овладеть селением Цуанванчэ, т. е. пройти лишь половину указанного ему для занятия исходного положения пути, то общий переход в наступление так и не состоялся. А продвинуться 1-й Восточносибирский полк не мог, так, как при полном бездействии на других участках, японцы легко сосредоточили против единственно наступающего русского участка достаточные резервы. В штабе Куропаткина понимали причины неудачи и составили доклад: «Надо просить командующего 2-й армией (барона Каульбарса), чтобы он дрался действительно армией, а не очередными войсками на глазах прочих войск, стоящих, как говорят, свидетелями, прямо в изумлении от неполучения не только приказаний, но и разрешения идти вперед».
7 марта обстановка складывалась по-прежнему выгодно для перехода войск барона Каульбарса в наступление, но последний, отчаявшись в успехе наступления, отдал приказ о переходе всего фронта севернее р. Хуньхэ к обороне. Между тем 3-я армия Ноги, взяв направление к северу, оторвалась весьма значительно от 2-й армии Оку, остававшейся близ р. Хуньхэ. Для заполнения этого промежутка была предназначена прибывшая из общего резерва 3-я дивизия. Весь фронт, занятый русским XVI корпусом y Юхуантуня (около 4 км), был поручен одной (5-й) бригаде 3-й дивизии под командой генерала Намбу. Последний решил выполнить свою задачу активно, атаковал на рассвете 7 марта и при поддержке огня 6 батарей овладел на фронте XVI корпуса южной частью селения Юхуантунь и тремя фанзами (домами) южнее — участком 6 наших рот. Вместо того чтобы сосредоточивать свое внимание на общих вопросах руководства, высшее начальство приковало в этот день свое внимание на изгнание японцев из Юхуантуня, где они приблизились на 6 км, к станции Мукден. Против бригады Намбу сосредоточилось всего 35 батальонов с 13 батареями. Дома, из которых отстреливались японцы, расстреливались нашей артиллерией; шрапнель не давала видимого действия против крепких каменных стен; 2 скорострельных орудия и 2 старых поршневых пушки, имевшие гранаты, были перекачены на руках на полсотни шагов и в упор громили занятые японцами строения. К вечеру уцелевшие 437 японцев из бригады, насчитывавшей утром 4200 человек, отступили; наши потери здесь достигали 5400 убитыми и ранеными.
Этот ожесточенный эпизод исчерпал энергию Куропаткина. Если не было сил двинуть Каульбарса вперед, а линия японского окружения надвигалась уже на севере на железную дорогу, то было ясно, что следует ускользать из японского кольца, пока еще пути на север не были заграждены. Начался третий период — выход русских войск из операции. В ночь на 8 марта русские покинули ту часть основного фронта, которую еще удерживали, и отошли на р. Хуньхэ. Фронт Каульбарса, обеспечивавший отход с запада, был продолжен отрядом генерала Лауница, достигшим постепенно силы в 46 батальонов и 128 орудий, собранных с разных сторон; еще севернее завесу перед 3-й японской армией продолжал отряд генерала Мылова (23 батальона, 80 орудий); еще севернее, к станции Хушитай собирался отряд генерала Зарубаева — новых 37 батальонов и 112 орудий. Всего Куропаткин собрал к северу от Хуньхэ, против японского охвата 218 батальонов и 686 орудий, — подавляющие, но вконец перепутанные силы, которые успешно отражали все попытки японцев прорваться к железной дороге. Однако выделение этих огромных резервов преимущественно из нашего центра, так как левое крыло, пользуясь своей удаленностью, сил на запад почти не давало, привело остатки нашей 2-й армии, 3-ю армию и правое крыло 1-й армии в полное расстройство. Уже 7 марта, с налету, японцы прорвали наш фронт на р. Хуньхэ у селения Киузань. Упадок духа, характеризующий армию, сознающую, что операция проиграна, сказался в том, что прорыв японцев не вызвал контратак с нашей стороны. На следующий день отступление русских продолжалось; оно было осложнено новым прорывом, непосредственно восточнее Мукдена. За исключением основной массы 1-й русской армии, спокойно отходившей от Фушуна к Телину, остальные силы русских должны были протискиваться на узком пространстве вдоль железной и мандаринской дорог. Южная часть войск генерала Каульбарса оказалась в наиболее критическом положении; японцам удалось отрезать остатки трех полков и захватить в городе Мукдене толпу отбившихся мародеров. Главные же наши силы, под прикрытием находившихся в порядке арьергардов, отходили к Телину, обращаясь по пути в потерявшую всякую дисциплину и организацию толпу. Состояние русских масс у Телина было таково, что нельзя было вступить с ними в бой; был начат дальнейший отход, на четыре перехода дальше к северу, на сыпингайские позиции, где русские пришли в порядок, усилились и оставались до конца уже проигранной войны.
Русские потери достигали под Мукденом 65 тыс. убитыми и ранеными, в том числе 2 тыс. офицеров, и 22 тыс. пленными. Японские потери оцениваются в 67 500 убитых и раненых.
Мукденская операция развивалась тем медленным темпом, который довольно характерен для современных позиционных операций. Большие силы, назначенные для охватывающего маневра, могли бы дать ему большую решительность и быстроту. Ломка организационных соединений, произведенная Куропаткиным, — явление крайне нежелательное, но в современных условиях часто неизбежное. Войска должны уметь драться и вне обычных организационных рамок. Проигрыш операции лежал преимущественно в области оперативного искусства. Но наше бессилие во фронтальных атаках и вытекающая тактическая пассивность во многом объясняют оперативную упадочность. Ударная тактика подорвала веру войск в свои силы и создала у высших начальников недоверие к своим войскам. А в этих условиях не может быть разумного руководства. Впрочем, полностью проявляли себя и мощное разлагающее действие протянувшегося в конечном счете на три перехода в глубину японского оперативного охвата и органическое бессилие охваченных войск перейти к активным действиям изнутри дуги охвата.