Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй
Шрифт:
Чтобы не устанавливать каких-либо привилегий, всегда губительных для товарищеских отношений, ни образование, ни служба в генеральном штабе, ни служба в гвардии не давали твердых оснований на более быстрое производство. Это вело к тому, что первые 20 лет своей службы прусские офицеры подвигались по служебной лестнице очень медленно, и только в высших чинах карьера их развивалась быстро — и то не путем перескакивания младших через старших сверстников, а путем беспощадного увольнения с действительной службы всех офицеров, не пригодных для занятия подходящей к ним по очереди высшей должности. Это оказалось возможным лишь благодаря установленной удачной системе аттестаций. Таким же путем, с обращением большого внимания на пригодность кандидата к занятию высокого социального положения, с товарищеским наблюдением всех за каждым, пополнялись из вольноопределяющихся и прусские офицеры резерва (запаса).
Высший командный состав прусской армии эпохи Мольтке оставлял желать многого. В значительной степени это были герои борьбы с революцией 1848 г. Генерал Врангель, участвовавший молодым кавалерийским
Генеральный штаб. Шарнгорст и кружок реформы. Мышление генерального штаба, ведущего чрезвычайно ответственную работу по подготовке к войне и по руководству операциями, должно отличаться необычайной трезвостью, реализмом. Генеральный штаб призван объединять в одно целое разнородные силы и целесообразно направлять их для достижения максимума производительных, полезных усилий; поэтому в нем должен господствовать дух планомерного распорядка. Узкие техники-специалисты старого генерального штаба были далеки от уровня этих требований. Они являлись проводниками догматической мысли XVIII столетия, той геометрически-географической школы в стратегии и тактике, которая исходила из чистого разума и отбрасывала условия данной эпохи и частного случая; схоластические представители старого генерального штаба художественно осмеяны Львом Толстым в «Войне и мире». Массенбах и Пфуль, отчасти Вольцоген — ученые столпы старого прусского генштаба. Мак и Вейротер — австрийцы — представляют печальные исторические образы; они совершенно были неспособны вытеснить феодальную адъютантуру из штабов.
Разрыв с феодализмом и идеологией XVIII века, образование генерального штаба новейшей истории выпало на энергичный кружок реформаторов, собравшихся около Шарнгорста.
Шарнгорст происходил из крестьянской семьи и случайно получил хорошую военную подготовку. С первых же годов службы он выделился своими рефератами и трудами по военным вопросам. Военной печати Шарнгорст придавал большое значение: «Без хорошей военной литературы не может быть ни разумной армии, ни большого развития военных талантов». С 1801 г. Шарнгорст организовал в Берлине значительную аудиторию в виде военно-научного общества, с 1804 г. руководил Берлинской военной академией, включавшей всего 20 слушателей и успевшей к 1806 г., когда она исчезла, дать только один выпуск, но включавший в свой состав таких выдающихся лиц, как Клаузевиц, Бойен, Грольман. Из рядов этого выпуска и бывших членов военно-научного общества (Гнейзенау, Тетцен) и сформировалась партия реформы, когда Шарнгорст оказался призванным для реорганизации прусской армии.
Шарнгорст приступил к работе старыми методами, но не удовлетворился ими и шаг за шагом, из жизненных наблюдений, выработал новое военное мировоззрение. Он схватывал особенности различных эпох, был далек от всякой фантастики, планомерно трудился над переработкой старого в новое. В 1807 г., после невской катастрофы, Шарнгорст уже твердо вошел в колею исторического мышления XIX века. Поставленный во главе «Военной реорганизационной комиссии», Шарнгорст определял военную реформу, как органический рост, как становление: задача реформаторов — «разрушить старые формы, освободить от оков предрассудков, быть восприемниками при рождении и удалять препятствия свободному росту, — дальше этого круг нашего воздействия не распространяется».
Могущество Наполеона базировалось на том, что он опирался на завоевания революции, а его противник, в частности Пруссия, связывались и обессиливались феодальными пережитками. План войны за освобождение Германии от французского ига, по существу, должен был бы прежде всего заключаться во внутренней реформе, которая покончила бы с крепостным правом, привилегиями дворянства, отменила бы телесные наказания в армии, — иначе нельзя было бы рассчитывать на успешное массовое движение против французов. По этой линии борьбы с пережитками феодализма и направились усилия политического вождя Штейна и военного — Шарнгорста.
Оперативные работники прусских штабов эпохи Иены, так называемая «адъютантура», комплектовались по социальному подбору, из верхов дворянского класса. Вместо социального принципа Шангорст выдвинул требование специального научного и служебного ценза. В ряды генерального штаба был открыт широкий доступ буржуазии. Реформа прошла при ожесточенных схватках с феодальной адъютантурой. В 1807 г., когда Шарнгорст нес обязанности начальника штаба единственно уцелевшего прусского корпуса Лестока, у него в штабе за адъютантским столом был провозглашен тост: «Pereat der Generalstab! Vivat die Adjutantur». По поводу новых офицеров генерального штаба, недворян, один из виднейших прусских генералов, Йорк, заметил: «Папа Сикст пятый в молодости пас свиней, — теперь в каждом свинопасе хотят видеть гения». Какой степени достигло озлобление юнкерских кругов, можно заключить по следующему замечанию того же Йорка, вызванному отставкой патриота-реформатора Штейна по
59
Шарнгорст.
Так как генеральный штаб возглавлял партию борьбы с французским игом, то реакционеры обвиняли его в том, что он представляет сборище агентов Англии и опасен для существующего строя, особенно в момент, когда «каждый прапорщик хочет перед своим командиром полка играть роль маркиза Поза». Реакционеры, несомненно были правы, указывая на отсутствие чувства феодальной верности, на недостаточную династическую лояльность нового генерального штаба. Им руководил германский, а не прусский патриотизм. Пруссия, в их глазах, являлась только орудием для освобождения и объединения Германии. Значительная группа офицеров, с Гнейзенау во главе, являлась членами «Тугенбунда», тайного патриотического общества франкмассонского типа. Гнейзенау имел связи в Лондоне, Шарнгорст — в Петербурге, и они ездили за границу с тайными поручениями. В 1809 г. группа прусских офицеров, в том числе будущий начальник департамента генерального штаба Грольман, перешла на австрийскую службу, чтобы драться против Наполеона; когда Австрия заключила мир, Грольман встал в ряды испанских партизан. В том же 1809 г. командир 4-го гусарского полка, полковник Шиль, выведя свой полк из Берлина под видом учения, открыл военные действия против французов, рассчитывая провоцировать войну между Пруссией и Францией. В 1811 г., когда прусский король заключил союз с Наполеоном, английский уполномоченный Омптеда зондировал у Шарнгорста и Гнейзенау, нельзя ли в предстоящей войне Франции с Россией, вопреки воле прусского короля, увлечь прусскую армию на русскую сторону. В 1812 г. целая группа офицеров из кружка реформы демонстративно ушла в отставку, надела русскую форму и сражалась под русскими знаменами против прусских полков; когда армия Наполеона при отступлении погибла, один из них, Клаузевиц, добился того, что прусский корпус под командой непримиримого феодала Йорка совершил измену своему королю во имя германского отечества и перешел на русскую сторону. В 1814 и 1815 гг. на постановления Венского конгресса Гнейзенау предполагал ответить политическим и военным поджогом установленного в Европе мира со всех сторон.
В 1813 г. кружок реформы группировался в штабе силезской армии; его шапронировал старый рубака, популярный генерал Блюхер. В этом штабе заключались мозг и сердце всех усилий восставшей против Наполеона Европы. В самые ожесточенные минуты операций борьба внутри силезской армии между старым и новым, феодалами и генеральным штабом — не затихала [60] . Принятие и проведение в силезской армии смелых решений оказывалось возможным лишь благодаря сплоченной группе единомышленников, сознававших свою революционную роль в создание вооруженной силы, в представительстве интересов германской нации, чувствовавших свою ответственность за успех операций. На этой почве развилась та удивительная самодеятельность, та богатая частная инициатива, которые характеризовали прусский генеральный штаб. Само командование силезской армии представляло невиданное раньше в истории зрелище: полководческая власть разложилась, она представляла дуумвират из командующего армией и его начальника штаба (сначала Шарнгорст, после его смертельного ранения — Гнейзенау), находившихся в счастливом идейном сожительстве.
60
Прошение об отставке, поданное командиром одного из корпусов Силезкой армии, Йорком, прусскому королю 25 августа 1813 г., в разгар кацбахской операции: «Я не могу быть полезен вашему величеству на всемилостивейше вверенном мне посту командира I корпуса, Может быть, я не обладаю достаточно богатой фантазией, чтобы понять гениальность планов штаба генерал-лейтенанта Блюхера. Но я вижу и убеждаюсь, что марши и контрмарши, продолжающиеся в течение недели с возобновления кампании, привели вверенные мне войска в состояние, не обещающее ничего хорошего в случае энергичного наступления неприятеля… Это счастье, что сосредоточенную здесь армию еще не постигла участь, подобная 1806 г. Поспешность и непоследовательность в операциях, неверная ориентировка, мотание из-за каждой демонстрации неприятеля, притом незнакомство с практическим делом, что для командования большой армией нужнее высоких замыслов…» На другой день разгром группы Макдональда (кацбахская победа) явился лучшим ответом на эту оценку работы новых людей и на подкоп против них.
Устройство генерального штаба Грольманом. При демобилизации 1814 г. в Пруссии штабы корпусов были сохранены, но штаб армии подлежал расформированию. Чтобы иметь ядро для формирование штаба армии в случае войны, штаб силезской армии обратили в «Департамент генерального штаба», предшественник прусского «Большого генерального штаба». Во главе департамента был поставлен Грольман [61] , который и установил основные черты бытия генерального штаба в Пруссии.
61
Грольман — убежденный враг военной касты, фанатик идеи ландвера, энергичный член военной секции «Тугенбунда», автор закона о всесословной корпусе офицеров, единственный член кружка реформ, за которым Клаузевиц признавал дарования истинного полководца.