Эволюция
Шрифт:
Это было гнездо.
Урча от предвкушения, он опустился на гнездо и начал разрушать его короткими передними лапами. Когда показались яйца, Гигант с хирургической точностью воткнул свой когтистый большой палец в вершину самого крупного из них. Он вытянул зародыша головой вперёд. Когда на нём обсохли слизь и желток, а аляповатые цвета стали ярче, Гигант увидел, как птенец слегка корчится, и даже увидел, как бьётся его крошечное сердце.
Подобно тому, как зародыши шимпанзе, горилл и людей самым неприятным образом напоминали друг друга, зародыши динозавров тоже выглядели похожими. Невозможно было узнать, что этот
Это не имело значения. Даже если бы ни один хищник не пришёл сюда, яйцо, в котором она развивалась, было бы уничтожено ещё до того, как она выклюнется, ещё более страшным чудовищем, чем гиганотозавр.
Гигант происходил от южноамериканских предков, которые перебрались сюда по временному сухопутному мосту за тысячу лет до этого времени.
В мире медленно разделяющихся островных континентов фауна динозавров стала разнообразной. В Африке существовали гигантские травоядные архаичного облика с длинной шеей и существа, похожие на бегемотов, с толстыми коротконогими телами, а на их больших пальцах росли огромные когти. В Азии существовали мелкие, быстро бегающие рогатые динозавры с мордами, похожими на клюв попугая. А в Южной Америке на крупных зауроподов охотились гигантские стайные хищники; там всё напоминало возврат к более ранним временам, к эпохе существования Пангеи. В эволюционном смысле гиганотозавры притупили свои зубы, охотясь на огромных южноамериканских титанозавров.
Гигант был неполовозрелым самцом, однако он уже превосходил по весу всех самых крупных плотоядных животных своей эпохи. Голова Гиганта по отношению к размерам его тела была больше, чем у тираннозавра, но его мозг всё же был меньше. Гиганотозавры были не такими проворными, не такими быстрыми, не такими сметливыми; у них было больше общего с древним аллозаврами, вооружёнными, чтобы убивать зубами и передними лапами, тогда как тираннозавры, у которых вся эволюционная энергия ушла в огромные головы, специализировались на нанесении обширных укусов, словно акулы. И если тираннозавры были одиночными охотниками-засадчиками, то гиганотозавры были стайными животными. Чтобы добыть зауропода длиной пятьдесят метров, весящего сотню тонн, вам нужен не столько ум, сколько грубая сила, начальные навыки работы в команде, и ещё своего рода безрассудная ярость.
Но, перебравшись по тому сухопутному перешейку в новую страну, гиганотозаврам пришлось противостоять установленным порядкам местных хищников. Захватчики быстро поняли, что им не удастся захватить эту часть мира, если они не устроят вначале кровавый переворот среди правящих здесь плотоядных.
Именно поэтому молодой самец гиганотозавра жевал скользких эмбрионов тираннозавра. Гигант решительно взламывал одно яйцо за другим. Заботливо построенное гнездо превратилось в мешанину из разбитых яиц, разбросанного мха и разорванных на куски птенцов. Гигант хорошо поел, а потом издал клич вызова.
Это можно было бы назвать сменой власти. Тираннозавриха была верховным хищником, хозяйкой земель на сотни километров вокруг, словно вся сложная экосистема была обширной фермой, работающей ей на
Но в это время всё могло бы измениться. Удар, который наносят голодные захватчики, встряхнул бы все звенья пищевой цепи, затронув и крупных, и мелких существ, прежде чем сможет установиться новое равновесие. И видам, оказавшимся в роли добычи, потребуется ещё больше времени, чтобы выработать новые приёмы поведения, или даже приобрести в процессе эволюции новые формы взаимодействия с хищником, или же оружие, чтобы жить по соседству с гиганотозаврами.
Но ничего из всего этого не случится. У клана гиганотозавров не будет времени, чтобы насладиться своим триумфом. Ведь осталось лишь несколько часов.
Разрушив гнездо, Гигант уже успел далеко уйти. Он ещё был голоден — впрочем, как всегда.
Ему удалось учуять запах гниения в неподвижном туманном воздухе. Умер кто-то огромный: возможно, это лёгкая добыча. Он пролез сквозь заросли древовидных папоротников и выбрался на другую маленькую полянку. За ней сквозь завесу растительности он смог смутно различить чёрный склон молодой вулканической горы.
А там, в середине полянки, был динозавр — самка троодона, стоявшая почти неподвижно над расчищенным клочком земли.
Гигант замер. Троодон не видел его. И она была одна: рядом не было ни одного из тех осторожных спутников, которые ассоциировались у него в голове со стаями этих весьма проворных мелких динозавров.
Она вела себя как-то не так, как должна была вести. И это, как подсказал ему мрачный ум хищника после кое-каких подсчётов, давало ему шанс.
Ранящая, очевидно, сумела пережить боль от потери своей кладки.
В конце концов, это было дикое время. Уровень смертности молодняка был высок; и в любое время на протяжении жизни внезапная смерть была в порядке вещей. И в процессе эволюции троодон должен был научиться бороться с трудностями этого мира.
Но она больше не могла бороться.
Она всегда была самой слабой в своём выводке. Она бы не выжила даже в первые дни после выхода из яйца, если бы не шанс, который дало ей уничтожение братьев и сестёр бродившим неподалёку сумчатым хищником. Она выросла, преодолела собственную физическую слабость и стала успешным охотником. Но в тёмной части своего сознания она всегда оставалась самой слабой, обделённой в еде родными братьями и сёстрами, и даже была в их глазах лёгкой каннибальской закуской.
Добавьте к этому медленное отравление испарениями и пылью из вулканов на западе. Добавьте осознание ею собственного старения. Добавьте сокрушительный удар, который нанесла ей потеря выводка. Ей так и не удалось забыть запах Пурги.
Оказалось, что это совсем несложно — проследовать за этим запахом из её родных мест, через пойму до берега океана, и вот сейчас к этому новому месту, где запах Пурги был силён.
Ранящая стояла тихо и неподвижно. Нос сообщил ей, что нора находится прямо под её ногами. Она наклонилась и приложила голову одной стороной к земле. Но она ничего не услышала. Приматы вели себя очень тихо.