Шрифт:
Легко представить себе, — размышлял Джон Смит, биолог, доктор наук, сотрудник Аргоннской национальной лаборатории, — легко представить себе ситуацию, при которой человек не становится разумным. То есть не становится человеком. Ну, например, нет камней, не из чего делать орудия, эпоха этого… как его… ручного рубила. Не наступает. Или что потоньше… — пардон за каламбур — камни есть, дубинки
Тут рядом с зав. лабораторией не очень-то поумнеешь, а вы хотите рядом с другим видом. Не смешно. Да, насчет среды — очень просто: огонь. А если не горит? Ну то есть планета без огня. А дыхание? О! Дельфины. Мозгов — навалом, а не поумнели.
Правда руки там, пальцы, тонкая моторика, но у гориллы она не очень-то и тонкая, так что не сразу, все не сразу. Резюме: умнеет вид, у которого среда обитания лучше к поумнению приспособлена. А если на планете сосуществуют несколько? Вот тут среда и определяет. Кстати. Если взять муравьев — зачем им умнеть? Среда не располагает. Ни тебе огня, ни тебе оледенений, ни тебе ручного рубила. Правда, совершенно непонятно, как муравьи могли бы огонь открыть и освоить, но не в этом даже дело. Разумы, они же совершенно различными могут быть. Конечно, можно собак и кошек взять, но это долго. А правда, что, если муравья поместить в мир, способствующий поумнению? Неясно, правда, как именно его делать, но это не проблема, можно хоть десять, хоть тридцать миров сделать. Под биороботов или нанотехнологии подведем, тема модная, деньги будут, хоть сто миров сделаем. В одном тли будут в разные дни по-разному доиться — вот у мирмеков календарь и возникнет. В другом оледенения устроим, придется им огонь освоить, то есть научиться распознавать, какими щепками огонь кормить. Да. Только вот вопрос, с какой скоростью они эволюционировать будут? Ну, это можно просто измерить. То есть создать им тестовые ситуации. Посмотреть, с какой скоростью они то или иное изменение в окружающей среде осваивают. Сравнить с тем, как это делает человек. Скажем, мирмеки в сто раз быстрее, чем человек. Человек строил цивилизацию двадцать тысяч лет — они управятся за двести. Если в тысячу раз быстрее — за двадцать.
Через год в той же комнате. Джон Смит за столом. Он закончил эксперименты. Он смотрит на лист бумаги с несложными вычислениями и ему хочется… он сам не знает, чего ему хочется. Наверное, повеситься. Шутка… — мрачно думает он.
Нобелевская в кармане, но — но цивилизации муравьев он не увидит. Они оказались в двести раз быстрее людей. Его правнуки увидят цивилизацию муравьев. Ему достанется слава. Что ему слава? Он даже не узнает, доведут ли двуногие эксперимент до конца, — презрительно думает он. Его мнение о двуногих никогда не было слишком хорошим. Впрочем, как и у любого биолога.
А далеко оттуда, на другом побережье континента, поглядывая в окно на свои любимые каменные джунгли, Марк Р., главная ценность не слишком крупной, но широко известной в узких кругах компьютерной фирмы, аккуратно и методично, с необычной для себя аккуратностью, дописывает спецификацию на многовариантную программную среду для своего последнего детища — эволюционирующей программы. За три… ну, за три с половиной месяца ребятки напишут программы, моделирующие среды, — думает он, — и еще через недельку мы узнаем, как эволюционируют программы в варьируемых средах, как они строят сами из себя (ну, из своих копий), строят системы, строят цивилизации, — ласково поглядывая на каменные джунгли в окне, думает он. Он увидит, он знает, что увидит, и он знает, ЧТО он увидит.
Но ни Джон Смит, доктор наук, ни Марк Р., главная ценность, не знают одного и того же. Они не знают, что в межзвездное сообщество принимают только те цивилизации, которые сознательно способствовали появлению на своей планете еще одного разума. Способствовали как целое, как цивилизация, как общество. Гений и озарения одиночек в зачет не идут.