Эволюция
Шрифт:
Подбитый крейсер Нарна падал в атмосферу. Эскадра адмирала Т’Рана добивала орбитальную инфраструктуру, но для экипажа Шар’Тока война закончилась. Те немногие, кто успели добраться до спасательных капсул, будут подобраны, но мостик оказался отрезан пробоиной и пожарами во внутренних отсеках, поэтому экипажу рубки было не спастись.
— Я могу направить нас на центаврианскую колонию.
— Нет, — покачал головой капитан, — взрывай реактор.
— Но…
— В убийстве детей и женщин нет доблести, — Га’Кан вытащил фотографию семьи из наруча и,
— Простите, я не подумала, — коснулась, как ей думалось, незаметно своего живота На’Мир и ввела код самоподрыва.
— Зря ты мне не сказала, — улыбнулся сидящий в соседнем кресле канонир.
Объятый пламенем крейсер разлетелся на мириады мелких обломков, которые прочертили небо огненными болидами и истаяли в атмосфере, не причинив вреда планете. Центаврианка, одна из многих, кто с замирающим сердцем в этот миг стояли на улице, с ужасом и мольбой глядя в небо, опустила голову, а потом, повинуясь какому-то смутному порыву, поклонилась, придерживая заметно округлившийся животик рукой.
— Орбита очищена, командующий Т’Ран.
— Уходим.
— А…
— Это приказ.
— Есть.
Очередное попадание в борт. Новая серия взрывов. Захлебывающийся крик тех несчастных, которые не умерли сразу. Вылетающие в пробоину тела, некоторые еще открывают рот и дергаются, пучат глаза. Не повезло. Мольбы и вопли обожженных, задыхающихся, горящих заживо в заблокированных отсеках. Избитый, растерзанный, но все еще не желающий умирать «Ворчан», давно уже утративший управление, огрызнулся куда-то в сторону врагов из чудом уцелевшего орудия.
— Сейчас пойдет потеха, — хохотнул ведомый лидера эскадрильи.
— Отставить разговоры! Приготовиться к маневру.
Две дюжины истребителей против втрое превосходящего противника, командиру было совсем не до смеха.
— Маневр! Открыть огонь!
— Есть!
Между несущимися друг на друга машинами протянулись всполохи импульсов. Если бы не их частота и не специальные датчики истребителей, вряд ли бы их кто-то сумел разглядеть. Впрочем, что толку-то, свою пулю, как известно, не слышно и не видно. Пусть в космическом бою нет места такой древности, но велика ли разница, что именно тебя убивает? Свинец, сталь, лазер, плазма, поток разогнанных частиц или что-то еще? Мертвым уже все равно.
— Ракетами! Залп!
— Есть.
— Командир!!!
Тело в опаленном и изодранном скафандре пролетело мимо ведомого.
— Гады! — заложил вираж потерявший друга и голову пилот.
— Они на хвосте! Помогите!
— Не могу сбросить! Снимите их!
— Сейчас я ему помогу!
— Нет! Отставить! Держать строй.
— Ааа!
— Выходим на цель. Даю распределение.
— Принял.
— Подтверждаю.
— Готов.
— Пли!
Десятки ракет впились в борт корабля и распустились огненными цветами смерти. Содрогнувшийся исполин безмолвно застонал и вспух от внутреннего взрыва.
— Нас догоняют!
— Держать строй!
— Сэр?!
— Вперед!!!
Из огненного шара, оставшегося на месте крейсера, вырвалась поредевшая эскадрилья. Преследователи предпочли не рисковать и сменили курс.
— Врешь, не возьмешь, — оскалился пилот, закручивая истребитель вокруг продольной оси, форсируя маневровые и отключая маршевые двигатели. — Да! — заорал он, ликуя, когда туповатые ракеты сблизились друг с другом и дали взаимную наводку, что привело к их подрыву.
— Второй, уходи, тебя зажимают!
— Не…
Треск помех и короткая ярка вспышка закончили так и не сказанную фразу.
— Отступаем.
Три зеленые точки, преследуемые шестью десятками красных, спешили к своему кораблю. Жаль, что на нем больше не осталось столь кусачих мошек. «Хоть рядом со своими ляжем, глядишь, и могилка не пустой будет», — подумал возвращающийся пилот.
Ало-рыжие, будто бы разлохмаченные лучи главного калибра антарианских крейсеров сошлись на непокорном эсминце. Взрыв корабля дал особенно четкий отблеск в разбитом зеркальном шлеме пилота истребителя, пролетавшего мимо последнего из защитников конвоя.
Играла музыка, и на паркете зала летнего дворца императора кружились пары. Вдоль расставленных по периметру столов с закусками и изысканными напитками стояли группки офицеров и гостей. Официальная часть вечера давно закончилась, и теперь приглашенные могли спокойно отдыхать, заниматься своими делами, решать мелкие и не очень вопросы, да и просто поговорить о своем, а не о положенном. Здравницы в честь Атира Сората отгремели, и сам виновник торжества стал мало кому интересен. Кто хотел и мог, давно уже с ним пообщались. Мысленно выдохнувший адмирал позволил себе немного расслабиться и наконец-то удалился на балкон с фужером, наполненным, вопреки традициям и этикету, бизари. Пить что-то менее крепкое он не желал, но и бродить по залу, выполняя свои обязанности почетного гостя, с положенным бивари ему было слишком противно, вот и пошел он на хитрость. Многие офицеры его флота делали так же.
— Позвольте поздравить вас с великолепной победой, адмирал, — отвлек Атира от горьких воспоминаний знакомый голос.
— Лорд Рифа, — чуть наклонил голову Сорат, приветствуя могущественнейшего из обитателей властного олимпа Центавра.
— Вы что-то совсем не веселитесь, друг мой. Разве вам не нравится прием, устроенный императором в вашу честь?
— Что вы, прием великолепен, а милости его величества щедры, но мне сложно забыть о том, сколько центавриан заплатили за них своими жизнями.
— Да, потери, — вздохнул Рифа.
— Три четверти моего корпуса осталось там, — поднял глаза к звездному небу адмирал и разом ополовинил содержимое фужера.
— И все же вы победили. Разбили едва ли не втрое превосходящего вас врага и выполнили поставленную задачу.
— Победил, — скривился Атир, благо его лицо было укрыто сумраком балкона, и вновь поднес к губам свой бокал.
— В последнее время стало мало побед и многовато поражений. Но вскоре все изменится, адмирал.
— Надеюсь, вы правы, лорд.